Вторая единственная

Да, очень красиво. И необычно. Сказочный зимний лес: сугробы, иней на деревьях и туманная дымка в воздухе, но мороз не чувствуется. Тепло как в погожий весенний денёк. А уютный полумрак добавляет этому месту уюта и романтики.

— Не вникай, — мягко улыбнувшись, смотрю на мужа. — Прогуляемся?

— А дырка? — косится на портал. — Она не схлопнется, пока мы гуляем?

Надеюсь, что схлопнется. А я сделаю вид, что понятия не имею, как отсюда выбраться.

— Не думай об этом. Идём, — беру Раждэна под руку.

— Ты слегка сумасшедшая, — он вздёргивает бровь. — В хорошем смысле этого слова, — улыбается.

— Не исключено, — улыбаюсь в ответ.

Я выгляжу спокойной и уверенной в себе, но в груди взрываются эмоции. Бах! Бах! Бах! Хочу поцеловать моего зверя, прижаться к нему, сказать, что люблю больше жизни. Боже… Я люблю его, а он меня не знает. От этого так больно, что дышать невозможно!

Я бы хотела рассказать Раждэну правду о нас, но нельзя. Из-за этого может получиться ещё хуже, чем уже получилось. Будущее вообще очень капризно, и, меняя его, надо сохранять спокойствие, а Раж не умеет держать эмоции в узде.

Вопрос о том, как мне обскакать Жанну, остаётся открытым. Раж считает волчицу истинной парой, а я для него — случайная знакомая. Надежда, что зверь почувствует нашу с ним связь, тает.

Он ведёт себя как девяностолетний старик, честное слово! Я уже и попой перед ним крутила, и губы облизывала, и… И что только ни делала там, в кухне! Ему фиолетово. А я, дурында, ещё в чай ему «Умеренность» подмешала. Думала, у меня всё сто процентов получится.

Самоуверенность меня когда-нибудь погубит.

Оборотень наклоняется и зачерпывает пригоршню снега:

— Он тёплый, но тает… — мнёт миллион слипшихся снежинок в лапе. — Охренеть!

Природовед, блин! Ещё бы спросил, какие деревья и кустарники здесь растут!

— Просто демиург был двоечником, — бурчу сердито.

Где мой развратный похотливый зверь? Обычно Раж заводится с пол-оборота так, что уже не остановить. Но не сегодня. Не со мной. Я не хочу верить, что в этой реальности совсем не привлекаю мужа. Этого просто не может быть!

— Уф-ф… — оттягиваю вырез свитера, дую себе на грудь. — Жарковато здесь, да?

Поглядываю на Ража, пытаясь уловить хоть нотку ответной реакции. Стоит, смотрит на меня, а лицо каменное. Хоть бери его за член, блин, чтобы проверить — встал или нет.

— Нормально вроде, — волк и бровью не ведёт.

— А мне жарко… Я бы сняла свитер, но под ним ничего нет. Кроме трусиков, — облизав губы, добавляю и смотрю на мужа.

Раждэн, которого я знала, после такого намёка содрал бы этот свитер с меня к чёртовой бабушке. Но нет…

— Можем вернуться в кухню, если хочешь, — предлагает ровным тоном.

— А ты? — шагнув к зверю, пересчитываю пальцем пуговицы на рубашке. — Чего ты хочешь? — заглядываю ему в глаза.

— Водички бы… — хрипит. — В горле пересохло.

Непробиваемый! А я чувствую себя дурой. Опыта в обольщении мужчин у меня ноль. Нет, это бесполезно.

— Пойдём поищем родник… — бормочу растерянно. — Да, здесь наверняка есть родник. — Тихо рыкнув, отправляюсь вперёд по тропинке.

* * *

На хрена она сказала, что у неё под свитером ничего нет?! Кроме трусиков, да… Я теперь ни о чём, кроме этих трусиков, думать не могу! Уже час ходим по лесу кругами, а у меня других мыслей не было. Родник, кстати, мы не нашли.

Стоп. Даря мне на секс намекает? Не-е-е… Нет, конечно. Она не похожа на развратную девицу, готовую дать малознакомому мужику. Да и я не смогу. Или смогу?

Я едва держусь, чтобы не сдать себя с потрохами. Моя игра достойна лучших театров! До сегодняшнего дня я не знал, что у меня есть актёрские способности. Но опасные мысли настойчиво пульсируют в голове, отзываясь ломотой в члене. Долго я не выдержу.

Порыв тёплого ветра приносит мне яркий вкусный аромат девичьего тела, и в паху всё сжимается от боли. Стояком уже гвозди забивать можно. На чём держусь — непонятно. Валить надо! Сначала отсюда, а потом из квартиры Дари, иначе всё закончится тем, чего я себе никогда не смогу простить.

— Нам ещё не пора? — поглядываю на портал вдалеке.

Вместо ответа Даря смотрит на меня и молчит. Насупилась. Что такое? Не нагулялась?

— Раж, ты идиот? — выдыхает, а голосок дрожит. — Ты не понимаешь?

— Чего? — на всякий случай делаю шаг назад.

— Того! — Дарина психует.

Она стягивает с себя свитер, комкает его и бросает в меня. Ловлю. И свитер, и моментальный приход от картинки, которую вижу. Вот они… трусики. И девочка-лапочка с шикарной голой грудью. Сосочки розовые острые так и манят облизать их. Да-а, я бы попробовал…

Засада, мать её!

— Девчуль, ты бы оделась, — протягиваю ей свитер. — Я не железный.

— Ты деревянный! — кричит на весь лес Даря, а из её глаз катятся слёзы. — Дуб ты!

От такого поворота я, мягко скажем, охреневаю. Дарина права — я дуб. Но и она не врубается, на что собирается подписаться сама и подписать меня.

Я не железный и не деревянный. Я, сука, живой! Живой голодный мужик, который хочет эту девочку так, как никого никогда не хотел.

— Нельзя мне, понимаешь? — шагнув к Даре, рычу ей в губы. — Нельзя. И тебе со мной не надо…