Вторая единственная

Первым делом проверяю в номере все углы и пространства, где даже в теории можно спрятаться. Принюхиваюсь — не намазали ли здесь что-нибудь отравой. Стопроцентной уверенности быть не может, некоторые яды не пахнут. Но у отеля неплохая репутация. В Петри мало мест, где можно почувствовать себя в безопасности. Точнее, их нет. Но «Романтик» хотя бы не торгует невольницами, это уже ого-го.

Хожу по комнате, а лапа за мной, как привязанная. Хотя почему как? Она ко мне привязана… прикована наручниками. Фантазия входит в мёртвую эротическую петлю. В штанах дымит уже. Приедем домой, и я сразу к Тамаре рвану за вкусными таблетками от бешенного либидо. Затрахать жену до смерти — не моя мечта.

— Раж, у меня рука отнимается, — Даря растирает запястье с браслетом. — Сними наручники, пока мы здесь.

— У меня нет ключа, я могу их только сломать. А нам через пять часов придётся выйти на улицу.

— За что мне всё это?.. — хнычет лапа. — Давай хотя бы полежим. Всё тело ноет.

Кровать здесь что надо — большая, видно, что крепкая. На такой только трахаться. Твою мать! Снова все мысли ниже пояса.

Смотрю на траходром и прикидываю, как буду держать себя в руках… зубами, когда мы с лапочкой окажемся в горизонтальном положении. Тот ещё квест намечается.

— Давай полежим, — выдыхаю безрадостно.

— Как же я устала! Ты даже не представляешь, — ведёт меня к кровати.

Ложимся. Лапа молчит, я тоже. Сдерживаю похотливые порывы. Стояк такой, что, кажется, сейчас штаны лопнут. Вытаскиваю подушку из-под головы, кладу на пах. Даря поглядывает на это и задумчиво елозит пальчиком по моей ладони. А мне от её манипуляций только хуже. Как шокер к яйцам приставили и дали разряд. Потом второй, третий. До боли! И руку не убрать — в наручниках мы.

— Ты могла бы так не делать? — сверлю взглядом изящные пальчики жены.

— Неприятно?

Приятно, в том и дело!

— Щекотно, — цежу сквозь зубы.

— Ладно, — прекращает беспределить. — Расскажи что-нибудь о себе, — решает поболтать.

— Что рассказать?

Дышу, надышаться не могу. Как же кайфово она пахнет!

— Сколько тебе лет?

— Сорок пять.

— Так и думала, — хихикнув, Даря прикусывает губу и смотрит на меня кокетливо. — Но иногда мне, кажется, что тебе пятнадцать.

— Есть такое…

Девочка даже не представляет, как права. У меня спермотоксикозкак в пубертате. Нет, хуже. Даже во времена юности я не чувствовал себя настолько озабоченным.

— У тебя было много женщин?

— Достаточно. Я не считал.

— Примерно, — лапа не сдаётся.

— До Жанны, я был тем ещё ходоком по бабам, — вздыхаю, вспоминая прежнюю жизнь. — Потом остепенился.

— М-м, а ты был у неё первым мужчиной?

— Нет, не первым. Далеко не первым, — ухмыляюсь горько.

— Ты любил Жанну? — Даря продолжает вести допрос с пристрастием на личные темы.

А вот тут надо подумать. Так сходу и не скажешь.

— Раньше думал, что любил. Сейчас не уверен.

Молчание. Что такое, вопросы закончились?

— Этого я и боюсь… — лапочка поворачивается на бок, утыкается носом в подушку.

— Чего ты боишься? — не понимаю, о чём она говорит.

— Ты меняешь мнение, как перчатки. Сегодня — люблю, завтра — ненавижу. И наоборот.

Девочка снова вспоминает мой нервный срыв у неё в прихожей. Я дико раскаиваюсь. Но Даря мне не верит. Нужно время, чтобы она перестала считать меня пустобрёхом.

— Я вёл себя как настоящий псих, — смотрю в потолок, собираю мысли в кучу. — Выглядело так. Но я просто боялся причинить тебе боль, — наконец, нахожу правильные слова, чтобы объяснить тот отвратительный поступок. — Лучше сдохнуть, чем сделать тебе больно.

— Правда? — вопрос девочки звучит шёпотом.

— Правда, — поворачиваю голову.

Мы с лапой встречаемся взглядами. Лежу лыблюсь, как придурок. Вызывайте бригаду, мне надо в дурдом.

— Ты, наверное, подумал, что я… — осторожно касается ладошкой моей щеки.

Ой, моя ты хорошая, не надо так делать…

— Что я подумал? — хриплю.

— Я сама была не против с тобой, ну-у… ты понял, — отводит взгляд, убирает руку. — Сказала, что хочу тебя. И ты наверняка решил, что я не парюсь по поводу мужиков. Готова лечь с любым, если понравился.

— Глупости говоришь, — я в шоке с её логики. — Ничего такого я не думал.

Снова пауза. Но на этот раз молчание ощущается по-другому. Прям давит оно на меня.

— Давай сделаем это, — выдыхает лапа с волнением и убирает подушку с моего паха. — Сейчас. Здесь, — несмело кладёт ладошку мне на бедро.

Меня бросает в холодный пот. Я впервые в жизни собираюсь отказаться от секса с женщиной, которую хочу так, что зубы сводит. Потом буду вспоминать этот момент с улыбкой, а сейчас рыдать готов от бессилия. Нельзя поддаваться на провокацию. Тамара чётко сказала, чем всё может закончиться. Да я и сам знаю.

— Лап, нет… — меня потряхивает от напряжения — физического и нервного. — Не надо сейчас. И место так себе.

— Я потом передумаю, — заявляет Даря и смотрит на меня решительно.

И я на неё смотрю. А потом провожу подушечкой большого пальца по пухлым губкам, толкаю его в сладкий ротик. Девочка выдаёт такой стон, что у меня всё…

Ля-я-я! Не могу, на хрен!