Вторая гробница

Постепенно Картер засыпал ямы, которые он выкапывал в последние годы. Сначала, конечно, он наносил их точное месторасположение и глубину на детальную карту, но когда и эта работа закончилась, он ходил три дня подряд в Долину царей, просто наслаждаясь ландшафтом. Говард думал, что если опыт не в силах ему помочь, то, возможно, помогут чувства. Так он провел в долине, окруженной скалами, три бесконечных дня, намотав на голову влажный платок для защиты от пыли и солнца. В таком виде Говард испугал бы любого, кто появился бы у него на пути. Многие задались бы вопросом: в здравом ли уме отшельник, бродящий по пустыне?

К счастью, Картера никто не увидел, по крайней мере, он так думал. И вот под этот мокрый платок прокралась мысль, что гробницу забытого фараона стоит поискать в скалах, как и усыпальницу Хатшепсут.

Сидя на красноватом обломке камня, на вершине которого было углубление, словно приспособленное для зада, Говард осматривал утесы на предмет щелей, швов или уступов. Подзорная труба, которую он поначалу использовал, была бесполезной, потому что из-за необычной перспективы больше скрывала, чем показывала. А вот обычная свернутая газета фокусировала взгляд куда лучше, так что спустя несколько часов Говард присмотрел дюжину перспективных мест на утесах. Он аккуратно зарисовал каждое место. Но где и с чего начать?

Ему стало тошно при мысли, что все эти годы он проводил раскопки на одном месте, привлекая сотни рабочих, а в итоге все оказалось напрасным. Он выставил себя посмешищем, стал объектом для шуток всех археологов. И в который раз Говард задумался над тем, не прекратить ли поиски, чтобы избежать неминуемого позора.

Погрузившись в мысли, Картер не заметил, как наступил вечер, и опомнился, когда нужно было возвращаться в свой дом на песчаном холме. Хотя у него был электрический свет, он предпочитал ложиться рано, потому что привык вставать спозаранку. Обычно он спал глубоко и крепко, но в эту ночь вдруг проснулся около часа ночи. Ему показалось, что кто-то вдалеке выкрикивает его имя.

«Сон, – подумалось ему, – сон, который частенько снится». Он попытался снова заснуть. Вместо этого кто-то вдалеке опять выкрикнул его имя. Говард в замешательстве сунул голову под подушку, надеясь избавиться от странных галлюцинаций. Но ничего не помогало.

«Картер! Картер!» – звучало у него в голове.

Тогда он поднялся, набросил что-то из одежды, взял карбидную лампу, которая, шипя, отбрасывала бледный конус света, и отправился в Долину царей. Уже не в первый раз он отыскивал туда дорогу ночью. Но сейчас все было иначе. Его словно кто-то заставлял идти, будто его толкал вперед ураганный ветер. Картер побежал по тропе, не понимая, что ему ночью искать в долине.

Ему снова почудился далекий зов, в этот раз громче, чем в прошлый. Говард удивился: «Несмотря на то что имя выкрикивают достаточно громко, в долине нет эха. Да и вокруг так тихо, что можно расслышать дыхание».

На месте, где протоптанные тропинки в Долине царей расходились в разные стороны подобно паутине, Картер остановился, поставил лампу на землю и прислушался. Ясно и четко он услышал зов:

– Картер! Картер!

– Да? – нерешительно ответил он.

– Картер! Картер!

Говард поднял высоко лампу, но свет был слишком слабым, чтобы разглядеть утесы.

«Тутанхамон, это ты? – Картер прислушался. – Тутанхамон, ты подаешь мне знак!»

Ничего не произошло, только камень сорвался со скалы и, подпрыгивая, прокатился по откосу. «Неужели это знак?»

– Тутанхамон! – крикнул Говард, и его голос эхом отозвался в утесах.

Ответа не было. Вдали залаяла собака. Тишина, бесконечная тишина.

Каблуком Картер прочертил линию на песке в сторону, куда упал камень. А затем, углубившись в мысли, он отправился обратно домой.

Днем археолог попытался найти прочерченную им на песке линию. Но как тщательно он ни смотрел, так ничего и не смог обнаружить, хотя место было знакомое. Он не мог исключить, что стал жертвой самообмана, поэтому следующей ночью опять прислушивался к зову.

Говард не стал гасить лампу: она должна была помешать ему заснуть. «Иногда, – думал он в полусне, – одиночество – это большое счастье. Но так же, как и счастье, одиночество разрушает душу, когда начинает одерживать верх над человеком».

– Картер! – Он, должно быть, заснул, потому что вдруг до смерти перепугался. Это снова был зов – таинственный, словно доносившийся не издалека, а из-под земли.

– Картер!…

Говард выбежал из дверей в одной пижаме, широко раскрыв глаза и рот, вслушался в темноту. Наконец он опустился на четвереньки и прижал к земле правое ухо, которым он лучше слышал. Он думал, что звуковые волны в камне подобны гудению, распространяющемуся по проводам телеграфных мачт.

Когда такое прослушивание ни к чему не привело, а спокойствие ночи ничем не было нарушено, Картер вернулся обратно в дом, намереваясь заснуть. Едва он успокоился, как его испугал новый зов:

– Картер! Картер! – На сей раз это прозвучало так близко, будто кто-то кричал прямо под дверью.