Вторая гробница

Незваный гость осторожно ступал шаг за шагом, пока свет фонарика не выхватил ножки кровати – гигантского ложа в стиле барокко, на котором спал лорд Карнарвон. Несмотря на то что свет мог разбудить спящего, этого не произошло. Даже когда свет упал на лицо лорда, тот даже не пошевелился.

То, что случилось дальше, произошло с такой скоростью и точностью, что не оставалось сомнений: незваный гость репетировал все движения заранее много раз. Мужчина, у которого на лице был черный платок, какой обычно используют от солнца феллахи, вынул стеклянный цилиндрический сосуд, отвернул крышку и осторожно вытряхнул на подушку что-то черное рядом с головой Карнарвона.

Через мгновение в мерцающем свете фонарика открылась страшная картина: в десяти сантиметрах от левой щеки Карнарвона притаился скорпион, направивший хвост с жалом в сторону предполагаемого противника. Он перебирал четырьмя парами лап, будто ждал какого-то тайного знака для атаки.

Фонарик потух, а мужчина в черном исчез так же бесшумно, как и появился. Он вылез через окно, предварительно осмотревшись по сторонам. Удостоверившись, что его никто не заметил, он осторожно проследовал по карнизу бельэтажа назад, к черному ходу отеля, и, прихрамывая, исчез среди кустов парка.

Через несколько минут в отеле раздался короткий и громкий крик. Потом все снова стихло.

Хотя Говард Картер спал всего в нескольких номерах от лорда, он ничего не услышал этой ночью. А утром, когда он выходил из номера, к нему на шею бросилась Эвелин. Она была вся в слезах.

– Говард, папе очень плохо. У него температура сорок градусов. Врач сейчас как раз у него.

– Что случилось? – Картер робко высвободился из объятии.

– Я не знаю, ночью я услышала крик из его комнаты. Я хотела узнать, что произошло, но когда я вошла в его комнату, он уже сидел на кровати и сказал, что ему приснился дурной сон. Я вернулась обратно. А сегодня утром у него начался жар. Он едва может говорить.

Говард попытался утешить Эвелин:

– Подобные приступы жара часто случаются в этом климате. Они проходят так же быстро, как и начинаются. Последняя неделя выдалась нелегкой для него.

В этот момент из номера вышел Мухаммед Бадави – врач отеля. Он был очень озабочен.

– Все выглядит не очень хорошо, миледи. Его светлости срочно необходимо клиническое лечение. Лучше всего будет, если вы отвезете вашего отца в каирскую клинику, как только его состояние немного стабилизируется. Если хотите, я могу сопровождать вас в дороге.

– Как он себя чувствует, доктор?

– Он сейчас снова в сознании. Но это еще не говорит о том, что его состояние в целом улучшается.

 – Папу сейчас можно перевозить?

– Вы можете снять вагон в ночном поезде в Каир. И, если позволите, я дам вам совет, миледи: чем быстрее вы на это решитесь, тем лучше будет для пациента.

Доктор Бадави еще не закончил, как дверь в номер лорда распахнулась и в коридор вышел сам Карнарвон, На нем была пижама цвета охры. Лицо – багряно-красное. Кожа на лице так натянулась, что, казалось, вот-вот готова была лопнуть. Пот градом катился по лбу, а глаза, похожие на темные стеклянные шары, вылезали из орбит.

– Папа! – взволнованно вскричала Эвелин. Доктор Бадави и Картер в ужасе глядели на лорда. Он стоял как привидение, затем заговорил глухим голосом:

– Я слышал Тутанхамона. Фараон требует вернуть свои сокровища.

– Он бредит, – прошептала Эвелин, повернувшись к доктору Бадави. – Вы должны что-нибудь сделать, пожалуйста!

– Это все из-за жара! – ответил врач, не спуская глаз с лорда.

И только Говард понимал, о чем в лихорадочном бреду говорит Карнарвон.

– Мне кажется, отправка сокровищ, которой занимался лорд отняла у него много сил. Нечего скрывать, мы все в каком-то смысле расхитители этой гробницы, даже я.

Доктор Бадави осторожно, будто перед ним была норовистая лошадь, приблизился к лорду Карнарвону, взял его под руку и увел обратно в номер. Эвелин и Картер отправились вслед за ними. Они и не подозревали, в какой опасности находятся, снова укладывая лорда Карнарвона в постель.

Эвелин взбила подушку, как вдруг почувствовала какой-то твердый предмет. В тот же момент она вытащила из-под подушки револьвер.

– Что все это значит? – растерянно спросила она.

Картер взял у нее оружие и вытряхнул патроны из барабана, потом успокаивающе ответил:

– Этот револьвер принадлежит мне. Я давал его твоему отцу на время. Он думал, что ему угрожает опасность.

– Это смешно! – резко возразила Эвелин и сдержанно добавила: – Кто может покушаться на жизнь лорда?

– Я не знаю, – ответил Говард, – но когда твой отец продал эксклюзивные права на репортажи лондонской «Таймс», он точно не нажил себе друзей.

Эвелин пожала плечами.

После того как Карнарвона снова уложили в постель, он успокоился. Лорд пристально смотрел в потолок, будто прислушивался к далеким голосам. В который раз доктор Бадави измерил его пульс и ободряюще кивнул Эвелин.

– Все будет хорошо, – тихо сказал он низким голосом, как всегда делал после окончания работы.