Вторая гробница

Она чувствовала себя неуверенно в холле гостиницы и, не пытаясь скрыть этого, легкими кивками отвечала на проявление любезности персонала. Наконец она решительно направилась к аристократического вида мужчине, одетому в черный фрак. Он стоял, сцепив руки за спиной, и приветливо улыбался. Редкие седые волосы на продолговатой голове были напомажены и прилизаны. Было хорошо видно, что ему уже за пятьдесят, но, несмотря на это, дама обратилась именно к нему:

– Молодой человек, проводите меня в кафе-кондитерскую. Выражение «молодой человек» она употребляла как обращение ко всем мужчинам не старше себя.

– В кафе-кондитерскую, конечно, мадам! – услужливо ответил он, сделав рукой приглашающий жест.

– Только помедленнее! – решительно заявила посетительница и уперлась в ковер своей тростью. Ее лицо со следами увядающей красоты и особенный шарм, присущий пожилым дамам, привлекали взгляды окружающих. На женщине была старомодная шляпа, придававшая ей вид некоторой неприступности, и приталенный зеленый костюм с юбкой до щиколоток. В холле светского отеля она выглядела, без сомнения, немодно.

Над входом в кафе висела полированная вывеска из латуни. Вдруг стеклянные двери распахнулись и навстречу вышел метрдотель в визитке, с речной жемчужиной на пластроне. Было бы достойно упомянуть лишь о его физиономии, серьезной и строгой, которую можно было сравнить разве что с лицами консерваторов в парламенте.

– Молодой человек, – обратилась она к нему, прежде чем важный официант успел произнести хоть слово, – я договорилась встретиться здесь с леди Эвелин Бешам. Наверное, я пришла слишком рано?

Вопреки всем ожиданиям лицо метрдотеля просияло улыбкой. И в приступе восхищения, которого от него едва ли можно было ожидать, он ответил:

– О нет, мадам! Дамы уже собрались. Извольте пройти со мной.

В кондитерской в рассеянном свете ламп под абажурами из желтой овечьей кожи блестела темная мебель. Из-за стола навстречу ей поднялась дама: это была леди Эвелин. Серый двубортный костюм в мелкую светлую полоску, женская шляпка-котелок с полями, низко опущенными на лицо, и макияж пастельных тонов придавали леди Эвелин необычайную моложавость.

– Миссис Джонс! – радостно воскликнула она, простерши к ней руки. – Как славно, что вы пришли!

– Мисс Джонс, миледи! – резко поправила ее пожилая дама. – Мисс Джонс. Я никогда не была замужем, не придаю большого значения моему возрасту и не люблю притворяться. Так что называйте меня мисс Джонс.

Когда обе женщины стали рядом, в глаза бросилось то, что леди на голову ниже мисс Джонс. Но в действительности дело было вовсе не в мисс Джонс, просто леди Эвелин от природы была низкого роста.

Леди Эвелин подвела мисс Джонс к столику, стоявшему в углу. Там уже сидела Филлис Уокер, лет ей было ровно вдвое меньше, чем мисс Джонс. Выглядела она довольно привлекательно, но, несмотря на это, была одета на манер денди: в серые брюки и тесный жакет. На голове – берет, из-под которого выбивались темные локоны, приклеенные ко лбу блестящим гелем. Если для Сохо такой вид был обычным, то в отеле «Ритц» – зрелище, несомненно, неординарное. Десять дней назад все эти женщины присутствовали на церемонии странных похорон на кладбище в Патни [3]. Они не могли не заметить друг друга, ведь там было всего восемь скорбящих, включая викария. И все это несмотря на солидный некролог в «Таймс» о печальной кончине известнейшего в мире археолога – Говарда Картера.

Именно леди Эвелин Бешам предложила встретиться за чаем в отеле «Ритц». Причиной послужило незначительное событие, происшедшее с ней буквально у гроба: во время прощания на кладбище в Патни леди Эвелин обернулась и заметила, что за ними наблюдает какой-то бродяга (в это время они ютятся на теплых станциях лондонской подземки). Мужчина быстро подошел к могиле, на мгновение задержался, бросил вниз маленький сверток и поковылял прочь.

На вопрос, что бы могло значить такое странное поведение, никто в тот момент ответить не смог. Лишь Филлис Уокер этот бродяга показался знакомым. Она припомнила человека, который сыграл в жизни Картера двоякую роль.

Эта фраза возбудила любопытство двух других женщин: они были уверены, что о Картере им все известно. Потому-то они и договорились встретиться за чаем в отеле «Ритц» сегодня – 15 марта 1939 года.

Но разговор не клеился, возможно, из-за разницы в возрасте или положения в обществе. К тому же они едва знали друг друга, хотя имя Картера так или иначе их связывало. Для начала нужно было преодолеть эту неловкость.

– Как вы думаете, дорогие дамы, – начала леди Эвелин, чтобы прервать тягостное молчание, – будет ли война?

Филлис пожала плечами. Она ничего не знала об этом. А вот мисс Джонс разгорячилась.

– Газеты пестрят статьями об учениях флота, проходящих в Атлантике, и перегруппировке войск по всей Европе, – заговорила она. – Король и королева каждый день посещают какой-нибудь авиазавод: сегодня в Бирмингеме, завтра в Рочестере. Недавно прочитала, что необходимо заластись продовольствием на два месяца. Миледи, дело точно идет к войне!