Вторая гробница

Говард издалека наблюдал за Сарой. Он не мог налюбоваться возлюбленной. Как красива и обольстительна она была! Дрожа от страсти, Картер пытался подавить свои чувства, он думал о том, сколько дней разлуки Сара ему назначит. Пару дней – так она сказала, А знает ли она, что «пара дней» – это для него целая вечность?

«Ты не выдержишь столько, – говорил он сам себе, – она не должна со мной так поступать. Почему она так поступает? Она же страдает от этого не меньше, чем я».

После обеда, погрузившись в свои мысли, Говард брел по полям в сторону деревушки Дирхэм. В это время все вокруг цвело. Из самых красивых цветов, которые только можно было найти юноша собрал букет и поплелся домой. Он еще никогда не собирал цветы и с букетом в руке сам себе казался нелепым. Поэтому, прежде чем войти в дом, он положил букет у входа. Он незаметно прошел в свою комнату, вырвал из блокнота лист и, старательно водя пером, вывел красивым почерком:

«Прекрасной Афродите, жившей в Греции, а теперь – в Сваффхеме, графство Норфолк. От Говарда Картера».

Потом он сел на велосипед и с букетом поехал в сторону рыночной площади, к школе для девочек. Говард не хотел, чтобы его кто-нибудь увидел, к тому же с букетом цветов, поэтому зашел с черного входа, проскользнул по лестнице на третий этаж, где была маленькая комнатка, в которой мисс Джонс жила с тех пор, как приехала в Сваффхем. Говард Картер положил букет и записку у входа и, как он думал, незамеченным вышел через черный ход.

Любовь ослепляет. Конечно, Говард не заметил мужчину с курчавыми бакенбардами и в очках с толстыми стеклами, который наблюдал за его визитом.

Едва Говард выскользнул из школы, незнакомец вошел в здание тем же способом, уверенно поднялся наверх и поднял букет, предназначенный для мисс Джонс. Спустившись этажом ниже, он постучал в комнату дирекции и, дождавшись разрешения, вошел.

– Меня зовут Марвин, Джеймс Марвин, – представился мужчина и добавил: – Мы с вами не знакомы.

Решив, что дело может быть важным, мисс Джон с предложила гостю присесть.

– Чем могу вам помочь, сэр? – приветливо спросила она. Марвин уселся, повернул букет в руке, и записка упала на пол.

Сара увидела это и удивилась, почему незнакомый мужчина, который тоже это заметил, так и не поднял листок.

– Я не знаю, с чего мне начать, – неуверенно произнес он, – всем известно, что вы, мисс Джонс, получили наследство от покойной баронессы фон Шелль. Деньги эти были ее приданым.

– Да, конечно, это не тайна, – ответила Сара. – Так что вас беспокоит, мистер Марвин? Вы дальний родственник и наследник? Хотите ли вы обжаловать наследство?

– Упаси меня бог, мисс Джонс! – Марвин поднял обе руки. – Я был знаком с почившим бароном, к вашему сведению. А мой отец, можно сказать, был ему почти другом.

– Почти? Что значит «почти»? – насмешливо спросила Сара.

– Ну да, он помогал барону жить так, как это соответствовало его представлениям. К сожалению, отец умер в прошлом году. Теперь я веду его дела.

– Я не поняла ни единого слова, мистер Марвин. – Мисс Джонс встала из-за письменного стола и недоверчиво взглянула на посетителя, будто сомневалась, можно ли верить его словам. – Не могли бы вы изъясняться точнее?

– Как пожелаете. – Марвин глубоко вздохнул. – Барон фон Шелль вел двойную жизнь, что, если позволите сделать замечание, было немудрено из-за скверного характера баронессы. В трудный час он признался моему отцу, что женился на баронессе лишь из-за денег. Чтобы избегать мучений этого брака, он предпринимал поездки в дальние страны.

– Я понимаю. – Сара Джонс скрестила руки на груди и с интересом ждала продолжения.

– Ничего вы не понимаете, мисс Джонс! – язвительно воскликнул мистер Марвин. – Многомесячные поездки в дальние страны, как правило, ограничивались пребыванием в Лондоне. А если быть точным, то на Эбби-роуд, где одна леди сомнительной репутации, но привлекательной внешности небрежно вела домашнее хозяйство. С этой дамой и, скажем так, не в лучшем обществе барон проводил в году больше времени, чем со своей женой.

Мисс Джонс покачала головой.

– Чтобы не возникало подозрений, он покупал свои «трофеи» из Африки и с раскопок в Египте, Риме и Греции на аукционах «Филипс» и «Кристи» или у торговцев в Кенсингтоне.

– Верно, отгадали, мисс Джонс!

– Ничего я не отгадывала, мистер Марвин. Я нашла счета в его бумагах, которые и вызвали у меня такое подозрение. Странно только, что баронесса об этом не знала. Все же у нее было целых пятнадцать лет, чтобы сообразить, что к чему!

– Откуда вы знаете, подозревала ли баронесса своего мужа в двойной жизни?

– Она всегда говорила о нем только хорошее. Она чтила все что было связано с бароном, будто это были не вещи, а реликвии. Она… – Сара запнулась, подумав о том, что нет никаких оснований рассказывать все это загадочному мистеру Марвину. Выдержав паузу, она спросила незнакомца: – А какую роль ваш отец играл в сговоре против баронессы?