Вторая гробница

Картер ничего не ответил. С наслаждением вдыхая запах ее темных волос, он обнял Сару сзади и сразу почувствовал, что под ее воздушным платьем ничего нет. Осознав это, Говард в возбуждении начал поглаживать ее груди. Сара тихо застонала в его объятиях.

Но вдруг она будто оцепенела.

– Я должна тебе кое-что объяснить, – осторожно начала она.

– Вам не нравится, когда я так прикасаюсь, мисс Джонс?

– Нет, совсем наоборот. Пока тебя не было, я просто мечтала об этих нежных прикосновениях.

– Что же тогда?

Сара выпрямилась. Она все еще сидела к Говарду спиной. Запинаясь, она начала медленно рассказывать. Она смотрела куда-то вдаль.

– Пока тебя не было, ко мне пришел мужчина, который…

Дурное предчувствие, которое охватило Картера, за долю секунды превратилось в ужасный пресс, выдавивший, казалось, всю кровь из его мозга. Он вдруг почувствовал тошноту, грудь будто сжали невидимые тиски, которые мешали ему дышать. «Это конец», – в бессилии подумал Картер. Он словно издалека услышал, как Сара сказала:

– Он представился Джеймсом Марвином и после долгого разговора удивил меня заявлением, что его отец сбывал барону краденые вещи. Статую Афродиты тоже он продал.

Медленно, очень медленно Говард Картер начал понимать, что рассказ Сары совсем не о том, о чем он подумал. Юноша смутился, ему было тяжело скрыть свои путаные мысли. Поэтому он как бы между прочим спросил:

– А что именно тебя волнует?

– Он мошенник, как и его отец, и хочет выкупить назад статую.

– Это смешно! – запальчиво воскликнул Картер. – Мистер Марвин должен радоваться, что вы тут же не заявили на него в полицию!

– Говард! – Сара повернулась к нему и схватила за плечи. – Этот мужчина шантажирует меня. Это серьезное дело.

– Шантажист? Я не понимаю… Чем он хочет вас шантажировать? Вы должны идти в полицию, мисс Джонс!

– Не думаю, будет только хуже. Это обрушит целую лавину. Говард, этот Марвин видел нас на столе барона в библиотеке. Он знает все. Знает даже твое имя.

– Но это невозможно! – Говард спрыгнул со ствола и отошел на несколько шагов от дерева, потом повернулся и тихо произнес, словно боялся, что кто-то может подслушать их разговор:

– Это совершенно невозможно, мисс Джонс. Дверь в библиотеку была заперта. Мне пришлось ее отпирать, когда я выходил. Как нас кто-то мог видеть? И вообще, нет такого закона, который запрещал бы вам быть с мужчиной.

Сара благодарно улыбнулась.

– Но закон запрещает учительнице мисс Джонс совращать малолетнего ученика Говарда Картера. Марвин наблюдал за нами через окно кабинета в подзорную трубу.

– Должно быть, он сидел на деревьях напротив школы!

– Именно так, Говард. У Марвина, судя по всему, возникли подозрения. В любом случае он наблюдал за тобой день за днем. Он знает также и о букете, который ты мне принес, и о записке, которая в нем была. Это самое прекрасное признание в любви, которое я могла себе представить.

Говард упал на колени перед Сарой, которая все еще сидела на дереве, и зарылся лицом в ее юбку, словно ему было стыдно. Сара нежно погладила его по затылку. Ее губы дрожали, когда Картер взглянул на нее.

– Тогда отдайте статую этому мошеннику!

Сара Джонс выпятила нижнюю губу и после паузы ответила;

– – Шантажисты не знают меры, только выполни одно их требование, и они тут же выставят новые условия. Нет, было бы глупо так сразу сдаться. Марвин, как мне думается, замешан во многих аферах. Он наверняка знает, что если донесет на меня, то и себя непременно подставит.

– Охотно в это верю! – сказал Картер больше из надежды, чем из твердой уверенности. Потом он взял ладони Сары в свои и несмело спросил: – Но ведь у нас из-за этого ничего не изменится?

Сара пронзительно посмотрела на Говарда. В его глазах она увидела неуверенность и надежду. Помолчав, она мучительно улыбнулась и наконец ответила:

– Говард, то, что мы делаем, – безрассудно и глупо, может быть, даже фатально, но мне не хватает мужества и силы сказать, что все кончено. Я не могу этого сделать. Ты же видишь, мне даже не удалось достигнуть поставленной цели – пробыть без тебя пару дней. Я сама себя не узнаю и спрашиваю: чем все это кончится?

– Почему вы думаете о конце, когда все только началось? – не выдержав, воскликнул Картер. – Почему вы не можете жить здесь и сейчас? Почему мы должны жить с оглядкой на других? Почему мы не можем просто любить друг друга? Почему? – Говард чуть не плакал. И потом он сказал то, о чем пожалел сразу, как только вымолвил эти слова: – Вы ужасно взрослая, мисс Джонс!

Фраза повисла в воздухе, как зловещее предзнаменование. Она жестко и безжалостно описала всю безвыходность ситуации: Сара была взрослой женщиной, которая крепко стояла на ногах в жизни, а Говард – мальчик, который, словно птенец, едва оперился и вылетел из гнезда.

Картер больше всего сейчас хотел откусить себе язык, но потом он увидел виноватую улыбку Сары и пролепетал:

– Я не это имел в виду, простите меня, мисс Джонс!

– Нет-нет, – возразила Сара, – ты прав, Говард. Я знаю свои слабости. Но жизнь заставила меня рано повзрослеть. Иногда мне кажется, что я уже взрослой появилась на свет.