Вторая игра (СИ)

— Не стоит забывать и про его иллюзии, — вмешался Курама. — Наш брат в них намного искуснее всяких там Учих. Он оттачивал своё мастерство столетиями, а чакры у него, как и у всех нас, немерено. Он может создать вокруг иллюзорную реальность, идентичную настоящей, постепенно меняя мелкие детали и в конце концов полностью изменить мир вокруг. Он так часто развлекался раньше. Сумеречный лес — это его творение.

— Что?!

Сумеречный лес был одним из самых известных мест-аномалий в мире шиноби. Там лет триста назад пропала самая большая армия обычных людей, когда либо собиравшаяся здесь. Именно после этого данное место и приобрело свой статус. Туда часто отправлялись множество шиноби, но никто, вообще никто, ещё не вернулся. Лет сто назад последние идиоты перевелись, так что туда больше никто не суётся. Все практически перестали его упоминать, но многие о нём знают.

— Да, Кокуо работал там весьма долго. Что-то около полувека. А потом вдвое дольше сидел там и развлекался. В конце концов ему надоело и он ушёл оттуда, оставив своё творение.

— Да. Пятихвостый, несмотря на количество хвостов, один из сильнейших среди нас. Боюсь, один на один даже Кураме было бы сложно его победить. А Восьмихвостый уже вряд ли бы справился, хотя и имел бы шанс. Все, кто слабее, проиграли бы однозначно.

— Вот как… это какой же у меня будет противник, — я поёжился.

— Успокойся, Асура. Ты будешь сражаться не с Кокуо, а с Ханом. Если наш брат с ним дружен, то тебе придётся нелегко, однако у тебя сила трёх из нас! Неужели ты не сможешь задавить его грубой мощью?

— А если Хан не будет пользоваться всеми этими умениями, то это будет означать, что Кокуо с ним вовсе не заодно и ты сможешь договориться, — поддержал Сон Гоку.

— Хорошо бы. Ладно, тогда я пойду пока… до встречи!

Я вывалился из внутреннего мира. Завтра будет очень непростой день, а пока пора в лагерь.

Вернувшись, я узнал, что тот придурок, напавший на меня, определён в штрафную часть. Что ему было надо, никто так и не понял. Всего лишь какой-то чунин, который меня и не знал вовсе.

— Пошли, пошли! — заорал командир отряда, к которому меня приписали: на нас внезапно обрушился град огненных техник и кунаев со взрыв-тегами.

Когда я представлял себе этот момент, то мне казалось, что мы просто выйдем на большое поле, навстречу выйдет противник и начнётся всеобщее мочилово, в котором мы всех победим. Несмотря на имеющийся теперь уже опыт, я всё ещё не представлял себе войну. Я уже знал действия в обороне, но в атаку пока не ходил. Только мои клоны, которых специальные отряды быстро доставляли на место, откуда они били Биджудамой по крупному лагерю/крепости и развеивались.

Сейчас мы наступали по-настоящему. Страна травы таковой называлась не просто так: здесь было не только обилие целебных трав, но и полей с очень, очень высокими колосьями. Мне такие были по грудь. Взрослым шиноби — по середину живота. Эти поля были просто бичом как противника, так и нас. В них ставили сотни ловушек, но именно через них шло и большинство диверсионных и боевых групп. Ловушки в такой местности было почти нереально контролировать, нереально правильно установить, ведь поле везде одинаковое! Ничего серьёзного установить не получалось. Фактически, все ловушки были в виде тончайших лесок, натянутых на два-три метра. Отравленных, естественно. Ещё ставили колючки, ямы с колышками, но и всё. Реально же почти ничего не помогало. Достаточно было натянуть качественные перчатки и маску на лицо: остальная одежда маленькими шипами и так не пробивалась. В ямки, двигаясь ползком, провалиться было нереально, а лески работали весьма редко. Фуин тут могли бы ставить лишь Узумаки. Для них всё-таки нужно открытое пространство. А что-то более серьёзное не на печатях обязательно оставляло следы.

На этих треклятых полях почти всегда было лишь два расклада: прошёл, не прошёл. Во втором случае наблюдатель с противоположной стороны замечал отряд и в местность летели огненные техники и взрыв печати. В таком случае оставалось залечь, чтобы дождаться команду проверки, попытавшись забрать с собой хотя бы их в том совершенно невероятном случае, если выживешь, либо встать и рвануть во весь опор к ближайшему краю поля: своему или противника. Здешняя трава, к тому же, совершенно не горела сама, за счёт чего здесь все активно применяли Катон.

К сожалению, я не мог здесь применить маскировку: раздвигающиеся стебли травы — тоже подозрительно, а ползти в этом поле под невидимостью и всем остальным… От края до края получалось два часа. Это около четырёхсот тысяч чакры. Слишком много. Поэтому шёл с одной оптикой да чакрой.

Вместе с остальными чунинами и токубецу я вскочил и побежал вперёд. Вот сейчас было реально страшно. Это не бой на средних или ближних дистанциях, это не лес, где на каждом шагу укрытие и опора для прыжка и перемещения в трёх плоскостях. Здесь, на поле, мы были на ладони и всё зависело от банальной случайности: попадёт/не попадёт. Остальным ещё хуже — их видят.