Вторая клятва

— Да вы уши друг другу как следует потрите, вот сон и соскочит, — услышал ускользающий из кухни Эрик.

— Ага! Если этот медведь мне уши потрет, я, пожалуй, и вовсе без них останусь! — долетел чей-то ответ, чуть слышный, занавешенный снегом. Замечательным снегом, прячущим все следы.

Когда нож лег на то место, откуда так недавно, так смертельно недавно Эрик позаимствовал другой… когда нож занял свое место… что-то внезапно закончилось. Завершился какой-то круг, начатый не здесь, не сейчас. Завершился. Эрик не мог бы сказать, откуда взялось это чувство и что означает, он только знал, что оно верное.

Что-то и в самом деле завершилось. Закончилось.

Наставник по-прежнему стоял на крыльце, ожидая его.

— Порядок? — спросил он.

— Порядок, — кивнул Эрик.

Гном посмотрел на него долгим-долгим внимательным взглядом.

Он тоже это почувствовал, понял Эрик. Да нет, какое там «почувствовал», он это знал. Знал с самого начала.

— Что ж, доброй тебе ночи, — промолвил наставник.

«Я пытался убить его, в ответ он подарил мне чудо».

«Ну, если не считать того, что он собирается свести тебя с ума…»

«Отстань, дрянной человечек из головы, может, так надо!»

— Доброй ночи, наставник… — ответил Эрик.

И впервые подумал, что никаких призраков и чудовищ вокруг них нет, да и сами они — вполне себе обычные. Ну, со странностями, конечно, так кто ж без них?

Они вошли в дом — их собственный дом! — и стали подыматься по лестнице. Лестница равномерно поскрипывала. Слышать это было очень приятно.

* * *

В воздухе пахло свечами… и молитвами за любимого. Тихий облегченный вздох сказал больше, чем тысячи страниц самых умных книг. Все-таки замечательная у него жена. Самая лучшая. Лучше просто не бывает. Шарц улыбнулся, подходя к постели и зная, что жена тоже улыбается, Сейчас одна улыбка найдет другую…

— Боже! Милый, ты ранен? — вдруг воскликнула Полли.

— Ранен? — Шарц только сейчас вспомнил, что у него голова перебинтована. Ну не до того ему было! Правда не до того. — Это не рана, это Эрик на мне бинтовать учился, — на ходу сочинил он.

«А что, разве не правдоподобно? Мог же я его наставлять в высоком искусстве наложения повязок? Да и вообще это почти правда, он ведь и в самом деле меня перевязывал. Так что это мы с ним практической медициной занимались, вот!»

«Ага! А ночь — лучшее время для начала таких занятий! Ты что, забыл, что мудрее и проницательнее твоей жены нет никого на свете?»

— Врешь! — возмутилась самая мудрая и проницательная.

— Вру, — покорно согласился Шарц.

«Что я, дурак — с женой спорить?!»

— Сильно он тебя? — тотчас спросила Полли.

— Царапина, — отмахнулся Шарц. — Я ж говорил тебе, что все ледгундские агенты сплошные недотепы.

— Так он оттуда? — чуть нахмурилась она.

— Ну да, — вздохнул он.

— Бедненький. Нет, какие же у них там в Ледгунде сволочи сидят! Из такого потрясающего художника и сказителя агента делать!

— Из кого их только не делают…

— Гады, — добавила Полли.

— Вот поэтому я его оттуда и забрал.

— А он тебя вместо благодарности — ножом? — обеспокоенно уточнила она.

— По недомыслию, Полли. Исключительно по недомыслию. Когда кошку или собаку лечишь, они ведь бывает, что и царапаются, порой кусаются, ну так то — разумные животные. А что ты хочешь с несчастного агента? — грустно усмехнулся Шарц.

— Хочешь сказать, что агенты разумностью не отличаются? — улыбнулась Полли.

— Абсолютно, — кивнул Шарц. — Им ее иметь не положено. У них вместо разумности протез. Такой, чтоб посторонние отсутствие оной разумности не заметили. Чтоб считали, что все нормально. А на самом деле там, где у обычного человека разумность помещается, у этих несчастных, как гвозди из головы, торчат разные «задания», «приказы», «легенды» и прочие издевательства над здравым смыслом. Мне это, увы, хорошо знакомо. Сам таким был… какое-то время.

— Так что же нам с ним дальше делать? — озабоченно спросила Полли.

— Ты знаешь, я много думал об этом, — ответил Шарц. — И решил не делать с ним ничего. С ним и без нас столько всего сделали… Пусть сам живет. Может, получится.

— Но… он же может быть опасен?

— И это мне говорит женщина, сразившая в единоборстве фаласского храмового стража? — усмехнулся Шарц. — Разумеется, я буду за ним присматривать, а как же иначе?

В соседней комнате ворочался, устраиваясь на новом, непривычном месте, Эрик.

«Бедный парень, — подумал Шарц. — Что за жуткие чудовища бродят в твоей душе? Как же страшно тебя ломает Что ж, такой нарыв за один раз и впрямь не вскрыть».

— Мы справимся, — прошептал Шарц, отыскивая губами губы жены. — Все вместе мы обязательно справимся.

* * *

Видит бог, неприлично опытному секретному агенту, что ни день, разевать рот от удивления! Неприлично, стыдно даже… а приходится. Вот и это утро застало Эрика с разинутым ртом. А что делать, раз у него сумасшедший наставник? Да любой другой на его бы месте, раз уж вчера убивать не стал… а он… он…