Вторая клятва

Эрик же чем дальше, тем больше чувствовал, что сейчас просто взорвется от переполняющей его тело легкости, от неземного ощущения счастья. Нужно было что-то делать, причем немедленно!

Продолжая удивляться и не понимать, что с ним происходит, Эрик встал, распахнул окно, выскользнул наружу и ловко полез по стене наверх. Оказавшись на крыше, он быстро пробежал по ней, перепрыгнул на другую, с нее на соседнее строение, с него на высокую стену башни… и вверх, вверх… Опомнился он, лишь оказавшись на крыше самой высокой башни Олдвика. Выше было только темнеющее небо. Уходящие звезды удивленно таращились на него. Он ухмыльнулся и подмигнул им. Было так хорошо, что хотелось немедля спрыгнуть вниз. Не для того, чтобы разбиться, конечно, а для того, чтоб стремглав взлететь вверх, промчаться под звездами и рухнуть в глубокую темноту небес, оставив землю где-то там, бесконечно высоко… нестись все дальше и дальше, раскинув руки… пьянея от невероятного простора и бесконечной свободы.

Эрик, конечно, не стал прыгать. Крыльями он пока не обзавелся. Он сидел так невероятно высоко, наслаждаясь чем-то дотоле неведомым, чем-то, что для него даже названия не имело…

«Так что же все-таки со мной произошло?» — в очередной раз спросил он у себя самого. И вдруг понял: «Наставник снял с меня проклятую повязку смерти! Точнее, он сделал так, что ее и не было никогда. А раз не было, значит, и нет. А раз нет, то и занавеси, на которой дремали все мои фаласские кошмары, — тоже нет! А ведь я на нее и все прочие свои кошмары выселил. Все в одну горсть собрал. А она… исчезла. И похоже, что вместе с ними!»

«Ага. Выходит, это наставник виноват, что я, как лоботряс какой, почем зря по крышам ношусь! — сообразил Эрик. — Ничего. Вот он сейчас до меня доберется — не может же быть, чтоб я его этим грохотом не разбудил! — и попробует мне что-то сказать. А я ему и отвечу…»

Краешек неба медленно теплился зарей. Было так несказанно хорошо, что плакать хотелось. Или петь. Или…

«Так вот как себя всю жизнь чувствуют обычные-то люди! — ошеломленно мыслил Эрик. — Так вот чего я все это время был лишен!»

Заря мало-помалу набирала сил. Разгоралась все ярче и ярче. С утра пораньше, наверное, должно было быть основательно холодно. Да и было, вот только Эрик сейчас холода напрочь не чувствовал. Не было ему холодно. Не могло быть. Не может быть холодно, когда каждая клеточка тела поет от счастья.

«Ну и где наставник? — весело подумал Эрик. — Неужели проспал? Не услышал? Я так старательно шумел… или нет?»

Недалеко от него со скрипом открылся люк.

— Пиво будешь? — поинтересовался заспанный голос из люка.

— Буду… — На глаза Эрика навернулись слезы.

— Тогда лезь сюда, — пробурчал гном.

— Неужто ты боишься высоты, наставник? — потрясенно вопросил Эрик.

— Я боюсь, что меня заметят маленькие бандиты, — ворчливо отозвался гном. — И как я им тогда смогу запретить?

— А… им нужно запрещать? — спросил Эрик.

— Нужно, — ответил Шарц. — Если им разрешить, они ведь не просто залезут, что еще полбеды. Они же захотят тут поиграть. А тогда кто-нибудь неминуемо сверзится.

— Понял, — виновато кивнул Эрик. Еще раз с наслаждением оглядел зарождающийся рассвет и полез в люк. Виноватость тотчас рассеялась.

— А что, жуткие призраки замка уже проснулись? — довольно спросил он, принимая из рук гнома кувшин пива. Ну вот не получалось у него сегодня быть виноватым. Не получалось — и все!

— А что, ты старался уйти потихоньку? — в тон ему ехидно переспросил Шарц. — Я надеюсь, у Полли хватило сил не выпустить их поглядеть, что же там такое грохочет. Что с тобой вообще приключилось, можешь ты мне объяснить?

Эрик с наслаждением вздохнул, подавил острое желание немедленно взбежать на потолок и наконец сформулировал ответ:

— Как это что? Мне всего восемнадцать! У меня все впереди, и я счастлив! — улыбаясь, как полный идиот, сообщил он.

— Ах вот оно что! Да, это, конечно, серьезный повод! — фыркнул Шарц.

— Еще какой, — выдохнул Эрик, отхлебывая густого гномского пива. — Странно, что мне до сих пор не холодно, — добавил он.

— Странно? Да нет, не думаю, — откликнулся Шарц. — Счастье — серьезный повод, чтобы не замерзать.

И добавил тоном, от которого на глаза Эрика вновь навернулись слезы:

— Пойдем завтракать, балбес ты эдакий…

* * *

Эрик продолжал жить будто бы в восхитительном сне. Хотя какой уж тут сон? Это раньше он жил как во сне, а теперь… Он просто не знал, как вместить всю ту необыкновенную легкость, которая наполняла его, раскрашивая мир потрясающими красками. Он продолжал старательно трудиться, осваивая все то, чему учил его Шарц, и выполняя все прочие работы и поручения, которые ему давались, но мир вокруг него бесповоротно поменялся, и это не могло никак не отозваться в нем самом.

На исповеди, вместо того чтобы каяться в грехах, он вдруг спросил замкового священника:

— Святой отец, скажите, а вот если прямо сейчас так хорошо и замечательно, как же оно в раю-то будет?