Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

Вторая жидкость по силе — это сок измуры — южного фрукта, вкусная, надо сказать, гадость, но при этом жутко вонючая. И дорогая, зараза. Но в Каракрасе измура не растет, да и если бы росла, столько сока в кратчайшие сроки мы бы вряд ли нашли.

Третья жидкость — это спирт. Тут его завались, особенно в хрюшнях, так как хрики обожают это жидкое для них лакомство, они от него не пьянеют, у них просто усиливается метаболизм и возрастают двигательные процессы.

И, в принципе, спирт можно применить, но, — Нэй поднял палец вверх, — у нас тут есть носитель самой эффективной из четырех и самой дешёвой жидкости из всех — это наш дорогой Сэм и его моча. То есть, как это ни удивительно или парадоксально, но самая эффективная жидкость, которая стократно усиливает лечебную эффективность сонки — это моча орча.

Нэй наконец закончил размешивать жидкость, вытащил руки, которые стали удивительно белыми до локтей, то есть там, где они соприкасались с жидкостью:

— Смотрите, только в обморок не падайте, — Нэй взял свою левую руку и аккуратно начал ее сгибать. Именно сгибать! Согнув где-то градусов на тридцать, отпустил, и рука медленно вернулась в исходное положение, а у Сэма и Артура аж рты пооткрывались и челюсти на пол повыпадали. — Никогда не повторяйте этот трюк, он доступен только профессионалам.

Немного обождал, пока руки не начали принимать прежний, чуть загорелый облик. И только после этого, минуты через две, принялся за другие действия.

— Так, Сэм, аккуратно приподними Отона и подержи некоторое время.

— Господи, он как бревно! И холодный!

— Если был бы горячий, было бы хуже, — Нэй убрал всю разрезанную одежду Отона, после сорвал простыню, засунул ее в ведро и, через минуту вытащив, крепко выжал и снова расстелил. — Клади его…

Сам подошел к шкафу или, скорее, небольшой комнате — малой гардеробной, вытащил с полок несколько простыней, разорвал их и часть лоскутов кинул Артуру:

— Мочим и обтираем его тело. Сэм, может так случиться, что понадобится еще твоя целебная жидкость. А у вас с этим делом сложности…

— Ну, это как сказать. Просто, это… нужно много выпить, сразу.

— Тогда за дело, но… никому не слова!

Сэм вышел и даже в закрывающуюся дверь можно было услышать, как его тут же обступили со всех сторон, но он непреклонно молча продолжал двигаться к цели, на кухню на первом этаже.

Минут пятнадцать они обтирали тело Отона, пока наконец не появились первые признаки… Чего? Просто тело Принца побелело, из закостеневшего стало смягченным, Артур даже восхитился.

— Это только начало…

Еще немного обтерли, когда наконец Отон сделал очень глубокий вздох:

— Отлично! У нас есть пять минут, — Нэй отбросил тряпку в сторону, сел на стул, открыл саквояж и вытащил небольшую коробочку, в которой оказались иголки всяких разных видов и размеров. Выбрал одну не прямую, а чуть изогнутую, но пока не стал открывать стерилизационный ее колпачок:

— Противостолбнячные иголки, изобретение одного безумного ученого из одного безумного мира, можно даже в камень воткнуть, но я решил не рисковать. Камень ведь недвижим, а тело человеческое всегда в движении, даже если и кажется, что оно камень. Сломалась бы и, что тогда? Да и эффект нам нужен, а не просто укол, — проговорил Нэй и вытащил еще одну большую коробочку, в которой находились несколько шприцов.

Взял средний шприц, потом достал пузырек, наполненный мутноватой жидкостью, и двухгорлышковую флягу тафгура:

— Антидот-универсал Файнса. Благо я когда-то формулу его записал, а Атан Селистер сварил. Тоже ведь гениальное творение. Хотя, как сказал Атан, компоненты совершенно бессмысленные, но вместе составляют адское зелье. Ну, и немного ансортии.

— Ты уверен, что это сработает? — голос Артура немного дрожал.

— Нет, не уверен, — проговорил Нэй: — Наш отец — первый пациент, подвергнувшийся такому лечению, и как на это отреагирует столбняк, я вообще без понятия. Но будем надеяться, что ансортия оправдает наши исследования, да и хуже уже точно не будет.

Вытащив еще один пузырек с широким горлышком и с рисками для жидкости в дриммах, в упаковке, вскрыл ее. В этот пузырек вылил содержимое антидота, и столько же, перевернув фляжку, и ансортии. Закрыл пробку, взболтал и наконец набрал эту жидкость в шприц. Отложил его.

Сорвал с иголки стерилизацию. Хлопнул по вене на руке Отона, тут же организовал ватку со спиртом — хотя считалось, что после сонки в любом сочетании поверхность кожи дезинфицируется не хуже спирта, — очень быстро и ловко затянул жгут и не менее профессионально воткнул иглу в возникшую вену и также профессионально подсоединил к ней шприц. Втянул немного крови и очень аккуратно принялся вливать жидкость в тело Отона.

Выдернул шприц, приложил ватку, указал на нее Артуру, мол, подержи, и принялся все убирать, но уже в другую коробочку, бывшую до этого пустой.

— Теперь у нас час. Если не сработало, то повторим процедуру.

— А как мы поймем, что сработало?

— Увидишь…

Тут появился Сэм с несколько неожиданным известием: