Вторая Книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том Второй. Сердце власти (СИ)

Да, условия этой встречи были просты: если Комис-старший проигрывает, то он и Комис уходят вместе с гостями и становятся полноправными членами племени. Казалось бы, что в этом такого страшного? Но страшное именно то, что они теряли и свободу, и самостоятельность, и возможности что-либо изменить в дальнейшем. Воспитанному с детства в той обстановке даже в голову не придет что-то изменить в своей жизни, так как племя, раса и есть их жизнь. Но пришедшему из внешнего мира, долго живущему по совершенно другим законам, скорее всего, придется очень туго или почти невозможно принять и осознать эту новую жизнь. Ко всему прочему, чувствовалось, что вряд ли их жизнь в племени будет нормальной. Тогда зачем они нужны? Ну тут все просто — тафгуров осталось очень мало, поэтому нужно объединять то, что еще возможно объединить. Да и в Комисе-старшем и в Комисе-младшем текла сильная кровь, хотя и не получившая истинность тафгура.

Но если Комис-старший побеждал, то племя навсегда забывало о нем, о его сыне и его потомках. Так говорила Она, но пока просто говорила, без всяких клятв.

И тут тоже таилось много странностей. Ведь в принципе они были тафгурам не нужны. Ну вот какая в них надобность? Кровь? Это смешно. А как они друг на друга смотрели! И ненавидели, и… Даже оторопь брала от воспоминания этого взгляда.

Любовь и ненависть в одном флаконе.

В общем, в тот вечер боевой клуб оказался закрыт — как оказалось, он частью принадлежал и Комису-старшему, долю которого Комис благополучно продал после смерти родителя, — вся прислуга была отпущена, и боевой круг оказался местом, где состоялись три довольно любопытных поединка.

Поединки шли не до смерти, поэтому руки-когти-ножи и отсутствовали, а до момента, когда соперник потеряет возможность сопротивляться, или пока Она или отец не признают поражение каждой из сторон. То есть Она была еще и судьей.

Первый бой оказался на удивление скоротечным. Комис-старший вырубил соперника на первой же минуте. Создалось впечатление, что тот просто поддался, чтобы расслабить отца?

Второй был муторным и долгим, минут десять без отдыха и раундов. И в какой-то момент показалось, что Комис-старший проигрывает, да и рука его левая, сломанная, как-то обвисла. Но это, видимо, только показалось, но сбило соперника с толку, и Комис-старший отправил его в нокаут, из которого тот уже не поднялся.

Но, несмотря на проигрыш, второй соперник сделал свое дело: он измотал Комиса-старшего, пусть и в состоянии асура, но и тафгуры уставали, особенно если бились равные соперники. А если считать, что отец бился против истинных тафгуров-хуфов, то вообще удивительно, что он бился на равных.

Поэтому третий бой, можно сказать, был чем-то вроде избиения младенца. При этом создавалось впечатление, что делалось это намеренно, чтобы довести Комиса-старшего до полного изнеможения, и уже потом утвердить победу.

Минуты две это продолжалось, а потом отец просто упал. Он мог встать, но это уже не решало исхода поединка — он, они проиграли. Но самое неприятное было чуть позже.

Соперник вырастил на правой руке не очень большие лезвия и голову так отца приподнял. Ну, убивать он его не собирался, но, видимо, решил отметить свою победу на лице проигравшего.

И тут у Комиса сорвало крышу. Он говорил, что входил в асур три раза. Но это неправда, был и четвертый раз, именно в этот вечер.

На Комиса ведь никто не смотрел, а он когда понял, что третий бой — это уже проигрыш и отец не выдержит поединка, он и выпил ансортию. И когда отец проиграл, Комис и решил действовать.

Он мало помнил, что было. Вроде бы он пробил клетку, влетел в круг и с каким-то жутким остервенением принялся дубасить третьего соперника отца.

В общем он его убил! Вонзил в грудь свои кинжалы-пальцы и пришел в себя только тогда, когда отец оттащил его от трупа.

Она не побоялась войти в круг, подошла к трупу, хмыкнула. Потом приблизилась к Комису-старшему и Комису, запустила свои руки в довольно длинные волосы Комиса, усмехнулась:

— Истинный реньюр!

— Что ты решила?

Небольшая пауза и резко:

— Я отпускаю вас! — очень громко провозгласила Она, — Моя клятва неизменна и неделима. Вы свободны от обязательств перед племенем, мы свободны перед вами. Ты получил, что хотел, я потеряла то, что надеялась приобрести, — вздохнула Она.

— Великая! — проговорил один из соперников. — Но он убил Орха!

— А ты даже не позаботился о своей спине! — очень резко и грозно проговорила Она. — Потому что он тоже тафгур, и он сын своего отца.

— Прости, Великая, мы забыли о нем.

Она снова повернулась к Комисам:

— Я даю, слово, Я клянусь, что никто и никогда больше не потревожит вас! Но и вы должны забыть о нас, и никому и никогда не говорить о нас. Этот мир еще не готов принять нас.

— Клянусь, наша тайна уйдет со мной в могилу, — ответил Комис-старший.

А Комис просто сказал:

— Клянусь.

Где-то что-то звякнуло. На что Она снова усмехнулась, благо без всякого скрытого коварства — ну, так Комис надеялся: