Вторая Книга всеобщих заблуждений

Окситоцин — гормон, отвечающий за материнский инстинкт; биологи любовно называют его «веществом умиления». Окситоцин действует как противоядие при стрессе и страхе и облегчает установление социальных, родительских и сексуальных уз. У нейроэкономистов (тех, кто объединяет психологию, экономическую теорию и нейробиологию для изучения механизмов принятия решения на разных уровнях сложности) существует игра «Инвестор», помогающая научиться считать свои и чужие деньги. Так вот, пара впрысков окситоцина в ноздри повышает степень доверия между игроками вдвое.

Какова самая большая угроза водоснабжению после стихийного бедствия?

Да, мы тоже так думали, но – нет, это не трупы людей. Это те, кто остался жив.

Мнение Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) на сей счет однозначно: «Необходимо особо отметить, что убеждение в том, что причиной эпидемий холеры служат трупы людей, погибших в результате бедствий, стихийных или антропогенных, является ложным».

Холера – это острая кишечная (диарейная) инфекция, вызываемая холерным вибрионом, Vibro cholerae. Она передается при попадании инфицированного фекального материала в ротовую полость либо через зараженную пищу и воду. Убивает холера обезвоживанием и почечной недостаточностью. В Европе XIX века холера была явлением настолько обыденным, что стала сущим благом для наследников с низкими моральными принципами. Смерть отравленных небольшими порциями мышьяка (в обиходе мрачно-шутливо именовавшегося «наследственным порошком») часто приписывали холере, имевшей сходные симптомы.

Инкубационный период холеры может занять считанные часы (вот почему она распространяется так быстро, сокрушая всяческие попытки ее сдержать), а смерть может наступить в течение дня. Несмотря на то что примерно у 75 % инфицированных симптомы не проявляются, смертоносный микроб может присутствовать в их экскрементах до двух недель, способствуя распространению болезни. Люди с ослабленной иммунной системой (например, при недостаточности питания или носители ВИЧ) умирают от холеры в первую очередь.

Однако самое ужасное даже не в этом. Идеальным местом для распространения холеры служат лагеря беженцев, где спасшиеся от стихийного бедствия люди сбиваются в кучу, где не хватает чистой воды и нет возможности должным образом локализовать и обрабатывать экскременты. То же относится и к крупным городам, чья инфраструктура оказывается поврежденной, скажем, землетрясением, наводнением или «гуманной интервенцией» путем так называемых «управляемых бомб».

Трупы людей в этот расчет не идут: в мертвом теле патогены холеры быстро становятся безопасными. И все же в миф о том, что причиной холеры являются «горы трупов», верят почти повсеместно, даже уважаемые источники новостей повторяют его всякий раз, когда за стихийным бедствием в той или иной точке мира следует вспышка холеры.

Возможно, величайший трагизм (или позор, в зависимости от того, как на это смотреть) ситуации в том, что холера вовсе не является болезнью неизлечимой. Эффективное лекарство – раствор сахара и соли, принимаемый через рот, или «пероральная регидратация», – просто и недорого. Своевременный прием такого раствора спасает жизнь более чем в 99 % случаев. И тем не менее, по оценкам ВОЗ, каждый год от холеры умирают 120 тысяч человек.

Не то чтобы нам так уж хотелось вас напугать, но знать это, как нам кажется, вы должны: седьмая в истории человечества пандемия холеры началась в 1961 г. в Индонезии и продолжается до сих пор, перекинувшись на Азию, Европу и Африку. В 1991 г. она достигла Латинской Америки, не видевшей холеру более века. Это самая длительная (с определенной долей вероятности) из всех пандемий холеры, происходивших до сих пор, – возможно, в первую очередь потому, что современные виды транспорта перемещают инфицированных людей и пищу с такой потрясающей оперативностью.

Пандемия – это эпидемия, затрагивающая весь мир. Пандемии, как правило, заканчиваются, когда не остается людей для их дальнейшего распространения: то ли из-за выработки иммунитета, то ли из-за вакцинации, то ли из-за того (да простят нас за выражение), что все сдохли.

Каков был положительный эффект Великого лондонского пожара?

Он дал сэру Кристоферу Рену шанс реконструировать собор Св. Павла. Но вот чего Великий лондонский пожар не сделал точно – он не очистил город от чумы.

Никто не знает наверняка, что остановило чуму 1665–1666 гг., но (вопреки тому, что преподают многим поколениям учащихся школ) это определенно не был Великий пожар сентября 1666 г.