Вторая кожа

Он до сих пор ясно помнил бегство из Плавучего города на грузовике, к которому прицепился Николас. (Интересно, хватило ли у него способностей понять, что грузовик вел именно он, Леонфорте?) Как сейчас, Мик видел в зеркале заднего обзора израненного Рока, наводившего на Николаса «Факел», и чувствовал холодное дыхание тау-тау, когда Николас силой мысли перенаправил ракету вверх.

Потом Николас выпрыгнул из кузова грузовика и бросился в бушующий далеко внизу водопад. Линнер, конечно, не мог знать, что Мик велел обшить грузовик листами свинца, и что они уже находятся за пределами зоны поражения «Факела».

Плавучий город превратился в пепел, но Мик остался в живых и полагал, что Николас тоже. Он помог Линнеру ускользнуть из клетки Рока. Но и тот тоже помог Мику избежать неминуемой гибели в результате смертельной атаки этого зверя.

Им суждено еще встретиться, и это будет день сведения счетов, момент, к которому, как ясно понимал Мик, он шел всю свою сознательную жизнь. Именно поэтому он сейчас находился в Токио и, если быть предельно честным, ужинал с Джай Куртц.

— Извини, — сказал он, встал из-за стола и по пути в туалет обернулся, чтобы взглянуть на Джай, которая доедала свои креветки, используя вместо палочек для еды тонкие, длинные пальцы. Мик остановился, чтобы посмотреть, как она чистит креветку; просовывая длинный ноготь между головой и телом членистоногого. Затем по короткому коридору прошел в туалет, помочился и, хотя знал, что здесь никого не может быть, проверил все кабинки и только после этого достал из кармана радиотелефон и набрал номер.

— Пора идти, — сказал он Джай вскоре после того, как вернулся к столу.

— Ты не хочешь десерта? — Женщина взглянула на него своими огромными глазами, почти пятнадцать месяцев тому назад с первого взгляда очаровавшими его на дипломатическом приеме в Сайгоне.

Он чувствовал себя там как рыба в воде, и ему не было скучно. Расспросив о прекрасной незнакомке японского торгового атташе, Мик привлек ее внимание разговором об австралийских колли. Муж Джай, краснолицый бизнесмен из Кельна с арийской наружностью, полагая, что знает о Юго-Восточной Азии все, интересовался исключительно делами. У Мика создалось впечатление, что если бы он взял Джай прямо тут же, на персидском ковре, то ее муж не моргнул бы и глазом. Собственно говоря, почти так оно и случилось, они сделали это в дамской туалетной комнате, и, когда Джай кончала, хрустальная вазочка с изготовленным в форме сердечка туалетным мылом вдребезги разбилась о мраморный пол.

— Потом, — сказал он. — Не сейчас.

Мик подал женщине руку, и она, вставая, приняла ее. Проходя по залу, он на прощание помахал рукой Хоннико, блондинке в золотом корсаже. Певица уже закончила свое выступление и ушла, иначе он попрощался бы и с ней.

— Куда мы идем?

— Домой, — сказал он. — В Хоан Кьем.

Она остановилась и вопросительно взглянула на него.

— На мою виллу? Я не была там весь день.

Он понял, что она хочет этим сказать.

— Не волнуйся, — ответил он, ведя ее дальше, — его там уже нет. — Он улыбнулся. — А кровь, если и была, уже отмыта.

— А где же он тогда?

— Он в том месте, о котором тебе незачем знать, — сказал Леонфорте. Они вышли на шумную улицу и сразу же оказались в толпе туристов и слоняющихся от нечего делать подростков. «От одного их вида может заболеть голова», — подумал Мик. Бритые татуированные головы, клейменые руки и всевозможные металлические предметы, продетые сквозь носы, веки, отвисшие губы и соски, представляли собой кошмарное зрелище. Разложение общества было очевидным. Фридрих Ницше как-то сказал, что трудолюбивым расам трудно переносить праздность. За это, полагал Мик, он и уважал японцев. Но посмотрели бы на них сейчас! Безобразные, ленивые, слоняются повсюду как ярмарочные уродцы и ничего не хотят делать!

Вся атмосфера умытой дождем улицы, казалось, была пропитана исходившей от молодежи сексуальностью. Тротуары заполнены толпами людей, иногда выплескивающихся на запруженную машинами проезжую часть. В воздухе висело облако продуктов отработанного дизельного топлива, придающего огням неоновых реклам грязноватый оттенок. В витринах были выставлены образчики наимоднейшей одежды от самых знаменитых модельеров. На взгляд Мика, некоторые из них не были предназначены для человеческого тела.