Вторая Лисья Нить (СИ)

- Более чем. Я думаю пол-метра брони и бетонные блоки - это самое надёжное что мы могли сделать, - говорить лисею тоже уже становилось трудно.

- Значит, мы это сделали, Гралище, - обняла его Лики, - Не знаю что мы сделали, но сделали!

Он устало улыбнулся, гладя её по ушам. Машина ползла по насыпи, скрипя щебнем под гусеницами и мерно тарахтя мотором. Лики поняла, что скоро начнёт задыхаться. Задыхаться ей решительно не хотелось, так что она вспомнила про таблетки. Вылезя обратно в боевую часть танка, лисейка достала из сумки последние фляжки с водой и тщательно напихав "колёса" внутрь, размешала. Если такой дозы было и недостаточно для того чтобы не проснуться, всё равно жар сделает своё дело.

- На, - дала она фляжку пустой воды Гралу, - Нечего добру пропадать, уи?

- И то правда. Слушай, Ли, не впадлу... там в рюкзаке магнитофончик.

- Чего-о там? - округлила глаза она.

- Магнитофончик. Раньше их использовали вместо МП40-плееров. Притащи, а?

- Нну ладно, - пожала плечами лисейка.

Они сели рядышком, возле водительского сиденья - танк тащился сам - и хлебали из фляжек воду, совершенно не чувствуя её вкуса. Грал щёлкнул кнопкой на старинном приборчике, и из динамика донеслись какие-то странные звуки, вроде знакомые.

- "Лемминги", первый уровень, - сказала Лики, утирая слезу.

- Именно, - кивнул Грал, - Гимн жизни. Мы с тобой свой уровень прошли полностью, моя лисеечка.

- Гра, я это, - немного смутилась она, - Я таблеток в воду себе накидала. Не могу больше, да и зачем теперь?

- Ну и правильно сделала, - ласково сказал лисей, - Я понял уже. Себе я кстати тоже накрошил.

- Ах ты хитроносый! - пихнула его Лики и крепко обняла.

Она улыбалась, когда глаза сами собой закрылись; а через пол минуты заснул и лисей. Напоследок Лики ещё увидела сквозь мягкие серо-синие облака мордочку трёххвостой, которая хитро подмигнула ей...

А двигатель танка продолжал себе работать, и тяжёлая машина, коверкая насыпь и кроша края шпал, двигалась по пути. Вокруг неистовствовала песчаная буря, смешанная с обломками построек, кусками жести и пластика, банками и обрывками газет. Выжженую землю поливали смертоносные лучи радиации, не оставлявшие даже бактерий. По обе стороны от железнодорожной ветки постройки горели и рушились в прах. Спустя двадцать минут танк проломал ворота карьера, пересёк широкую выработку-котлован, спустился вслед за рельсами вниз и скрылся в широком туннеле. Ни единое живое существо не слышало лязга гусениц и скрежета сминаемых подпорок, пока бронированный ящик всё полз и полз вглубь земли; когда закончились рельсы, танк скрёб боками по каменным стенам, высекая искры, и продолжал упрямо продвигаться вперёд в кромешной тьме. Двигатель начал задыхаться от недостатка кислорода, но хитроумные устройства военной машины не дали ему заглохнуть; на повороте дуло пушки упёрлось в стену, но оно было на это рассчитано и сломалось в месте соединения. Напоследок танк сломал перегородку и вывалился на подъёмник - сдесь уже, уткнувшись в стену, он заглох. От огромного веса платформа подъёмника пришла в движение, и скребя металлом по стенам, машина отправилась вниз ещё на 500 метров, в один из самых глубоких штреков, какие только бывали на Макшабе.

Надо сказать что этого оказалось едва достаточно, так как через несколько суток наступило полное заверешение - бурлящая протуберанцами поверхность светила с нарастающей скоростью ухнула вниз, к центру звезды, но тут же силы внутреннего давления лавинообразно возросли, и гигантский шар газа перекосился, а затем выбросил в пространство разлетающиеся волны вещества - хоть это и был всего лишь горячий газ, вес его во много раз превышал вес всех планет системы вместе взятых. Волны разброса оказались неравномерны, и самый большой "хлыст" миновал Макшабу - впрочем и меньших было достаточно, чтобы планета почувствовала себя в ваккумной овощечистке - всю огромную толщь атмосферы сдуло, как кожицу с картофелины. На обращённой к звезде стороне импульс излучения и последовавшие потоки плазмы прожгли кору чуть не до мантии; на обратной же, "ночной" стороне по большей части площади верхний слой снесло на несколько сотен метров, превращая в обугленный шлак. Но остался и большой пятак, где огненный шторм выжег поверхность гораздо меньше - напротив, засыпанная волнами несущихся обломков и шлака, она оказалась погребена на почти километровой глубине, куда уже с трудом доставала радиация. Всё что когда-то называлось Макшабой, оказалось зарыто на многие сотни тысяч лет на обгоревшем каменном шаре, продолжавшем вращение вокруг остатков звезды. Вокруг в пространстве ярко светились пузыри расширяющейся газовой туманности и как головешка на пепелище, догорало светило.

Третья катушка.