Вторая любовь

Глория подождала, пока краски снова не вернулись на ее лицо. Потом, бросив в рот мятную конфетку, она величественно выплыла из дамской комнаты. Набравшаяся сил, уверенная в себе и смелая. Ее каблуки бесстрашно застучали по сверкающему паркету, пока Глория Уинслоу шла через комнаты с высокими потолками, выдержанные в пастельных тонах, наполненные предметами, добытыми на аукционах. Гостиная, коридор, музыкальная комната, библиотека. Глория миновала импозантные французские двери.

Терраса с другой стороны дома была в два раза шире той, что находилась перед домом. Штамбовые лимоны, чьи ветви гнулись под тяжестью множества плодов, декоративно выстроились вдоль балюстрады.

Но Глория не заметила благоухающие гибриды. Как всегда, ее взгляд невольно устремился на мягкий склон чуть подальше, где полосу газонов, пушистых деревьев и фигурно подстриженных кустов подобно тектоническому разлому делил пополам сухой канал из известняка.

Но не природа создала это уродство. Все здесь было сотворено руками человека — в том числе и этот, оставшийся от прежних времен каскад, где когда-то струилась вода, и благодаря которому Дом получил свое величественное название.

А теперь достопримечательность стала безобразием, напоминающим заброшенную выработку, каменный рубец, протянувшийся, словно лестница, по всему травянистому склону.

Ближе к дому и вдоль всего канала раскинулся симметричный сад из тех, что можно найти возле любого французского замка. В обеих его частях геометрически точным узором расположились усыпанные гравием дорожки и треугольные клумбы с цветочным орнаментом, а вокруг отлично подстриженная изгородь высотой в фут.

С левой стороны росли однолетние растения, а с правой — розы.

Там и сидела Алтея. В самом эпицентре розового сада, приблизительно футах в шестидесяти. Грациозная, раскованная и элегантная поза как на портрете Болдини[24]. Одета для прогулки по саду в широкополую соломенную шляпу и длинный мягкий зеленый шелк.

Все сочеталось между собой. Пиджак с большими четко очерченными пуговицами. Однотонная шелковая туника из органзы под ним. Очень свободные, похожие на пижаму брюки. И даже туфли на низком каблуке. Только шарф от Гермеса, свободно завязанный вокруг шеи Алтеи, добавлял цветов в эту палитру зеленого.

Она не смотрела в сторону Глории, усевшись в удивительно необычное вольтеровское кресло, одно из пары великолепных невероятно больших fauteils a oreilles[25] — музейный экспонат, который уж никак не предназначался для улицы, но его все-таки туда вынесли. Если Алтея и заметила появление невестки, то не подала виду, а продолжала поглаживать Виолетту, свернувшуюся калачиком у нее на коленях. Два других пекинеса грелись на солнышке на двух обитых персиковым бархатом табуретах, такие же ленивые и высокомерные, как кошки. На одной из усыпанных гравием площадок стоял круглый стол, покрытый белой скатертью с приборами для двоих и пара обитых буковых стульев с высокой спинкой.

Алтея давала указания двум садовникам. Оба были в перчатках и держали страшного вида ножницы. По указанию хозяйки они срезали выбранную розу, которая должна была быть в самом расцвете, ни днем больше, ни днем меньше. Потом цветок приносили Алтее и держали так, чтобы она могла внимательно рассмотреть его, и либо одобрительно кивнуть, либо отправить на удобрение легким движением руки.

«Так, начинается, — подумала Глория. — Надо все-таки поздороваться со старым драконом. Посмотрим, чем она будет недовольна на этот раз».

Алтея почувствовала приближение гостьи и отпустила садовников. Один из них взял корзинку с отобранными розами и направился к Дому. Второй поднял корзину побольше с явно забракованными цветами и понес ее к компостной куче.

Глории еще оставалось пройти несколько шагов, когда свекровь повернула голову и окинула ее одним долгим, пристальным взглядом. На лице Алтеи Уинслоу не отразилось ни одобрение, ни порицание.

— Мое дорогое дитя, — пожилая женщина подставила щеку для поцелуя. — Ты почти вовремя.

Глория проигнорировала упрек. Благодарение Господу, что я завернула в дамскую комнату. Без подкрепления я бы не смогла промолчать.

— Здравствуйте, мама, — откликнулась она.

— Ты выглядишь иначе, — проницательно заметила старшая миссис Уинслоу. — Ты, должно быть, лучше заботишься о себе.

Глория проглотила и это. Она только гадала, как долго ей удастся продержаться, прежде чем потребуется еще глоток. «Доверься свекрови, и будешь пить все время», — утомленно подумала невестка.

Алтея жестом указала на стоящее напротив кресло.

— Садись, дорогая.

Молодая женщина послушно села и оглянулась по сторонам.

— Эти розы прекрасны, мама.