Вторая любовь

Это очевидно, стоит только взглянуть на металлические ящики для бумаг и пробковые доски с приколотыми к ним чертежами, поставленные вдоль двух гофрированных стен. У окна в противоположном глухом конце комнаты расположился стол Г-образной формы. За ним стояло металлическое вращающееся кресло, а напротив полукругом расположились складные пластиковые стулья.

На поверхности стола не громоздились бумаги, Фредди этого не любил. На коротком конце буквы «Г» стояли его персональный компьютер, клавиатура и принтер. На длинной прямой расположились тетрадь для записей, набор ручек и всего необходимого для работы, настольная лампа и несколько телефонных аппаратов. Единственным декоративным элементом представала фотография Дороти-Энн и детей в рамке.

От нахлынувших воспоминаний на глаза Дороти-Энн навернулись слезы.

Стену напротив окон делили три одинаковые двери. Средняя вела, как было известно Дороти-Энн, в общий зал, уставленный вплотную рабочими столами. Сейчас это ее совершенно не интересовало.

Поэтому она открыла правую дверь и вошла в маленькую ванную комнату. Здесь были раковина, унитаз и душевая кабина с толстыми стеклами. Чистые белые полотенца свешивались с металлической перекладины, а на полочке над раковиной все еще стояли электрическая зубная щетка, принадлежавшая Фредди, полтюбика зубной пасты, флакончик с кремом для бритья и его опасная бритва с ручкой из слоновой кости.

Как будто ее муж с минуты на минуту вернется.

«Но Фредди никогда больше не вернется, — грустно напомнила себе молодая женщина. — Он ушел навсегда. Мне пора собрать его личные вещи».

Дороти-Энн вышла и спокойно закрыла за собой дверь. Хант, как она заметила, стоял к ней спиной. Он подался вперед, сложив руки за спиной, и делал вид, что с интересом рассматривает один из чертежей на доске.

Он не хочет нарушать мое уединение.

Дороти-Энн была ему благодарна за проявленную деликатность. Никакого сомнения, он понимает, как ей сейчас тяжело.

И Дороти-Энн вдруг обрадовалась, что Уинслоу пошел вместе с ней. «Я не одна, — сказала она себе. — Это самое главное».

Левая дверь вела в спальню, где ночевал Фредди, когда ему приходилось провести ночь на острове. Дороти-Энн открыла дверь и вошла.

На какое-то мгновение она остановилась на пороге, вся дрожа, и оглянулась. Легкая кровать была аккуратно застелена чистым бельем, а на полке в узком шкафчике лежала желтая каска Фредди. Его имя было написано на передней ее части.

Дороти-Энн увидела эту каску и перед ее глазами мгновенно промелькнула череда картинок, как будто мимо промчался поезд с освещенными окнами. Она видела, как Фредди примеряет каску, пристраивает ее то так, то этак на голове, чтобы казалось посмешнее. И его лицо сияет. Каким же красивым и веселым он был! Ничего удивительного, что она так любила его и теперь ей его смертельно не достает…

И словно разглядывая собственное изображение на кинопленке, Дороти-Энн вспомнила свое первое путешествие на Иден Айл. Фредди вел ее за руку, тащил за собой по джунглям, бросаясь то туда, то сюда, и всюду создавая фантастический мир при помощи слов и жестов.

Воспоминания обрушились на нее с болезненной ясностью.

Вот Фредди толкает ее во всей одежде в сверкающую воду притаившегося пруда. Белоснежная лента водопада заглушает ее визг. И вот они целуются, срывают друг с друга одежду и быстро, страстно занимаются любовью.

Сцена оказалась такой живой, что Дороти-Энн выкрикнула его имя:

— Фредди!

Но присутствие мужа было эфемерным, мысленно воспроизведенное изображение начало меркнуть, и у нее осталось только осознание того, что все это лишь воспоминания.

Воспоминания…

Дороти-Энн быстро закрыла шкаф, вышла из комнаты и затворила за собой дверь. Она беззвучно плакала.

Хант подошел к ней и обнял.

— Если вам хочется побыть одной, я все пойму, — мягко заметил он.

Дороти-Энн покачала головой.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — хрипло ответила она.

Он отодвинулся на расстояние вытянутой руки.

— Ты уверена?

Дороти-Энн кивнула:

— Да, я уверена.

Она освободилась от его рук, подошла к рабочему столу, повернула вращающееся кресло и села. Оно оказалось для нее высоковато, но женщина не стала прилаживать его под себя. Ей не хотелось этого делать.

«Теперь за все отвечаю я», — подумала Дороти-Энн.

Чуть раньше она разговаривала со штаб-квартирой корпорации в Уайт-Плэйнс с борта яхты «Ртуть». Новости оказались ободряющими.

И теперь, сидя за письменным столом Фредди, Дороти-Энн еще раз прокрутила в памяти этот разговор.

— Детка! — ликующе звучал голос Венеции. — Я не знаю, как тебе это удалось! Хотя нет, знаю. Ты как всегда оказалась права, утроив бюджетные ассигнования на рекламу! А ты помнишь наш разговор о том, что надо умаслить турагентов и повысить им комиссионные? Девочка, это был гениальный ход. Ух! Места на некоторых наших курортах уже заказаны и перезаказаны! Ты слышишь меня? Все переполнено!