Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

А надо ли объяснять, что он не один, и не в нём одном дело? Мои друзья, сионисты, люди, чистые, как кристалл, крепкие, как сталь – во цвете лет и сил – вырваны из жизни, как цветы из земли. Их молодые годы пожирает злой рок – жизнь их уходит безвозвратно. Где-то плачут по ним матери, жёны, дети. Так плакали и по мне мои близкие, не зная, где я, не имея сил помочь мне. «Дело Бергера» – это дело всех наших людей, евреев, которые отдали свою жизнь сионизму и, живя в Польше, Литве, Латвии, Эстонии, до войны ничего общего не имели с Советским Союзом. Теперь они рассматриваются как «советские граждане» – и советская страна не находит для них другого применения, как обращение в рабство.

4.

Дело не в Бергере и его товарищах. Подумаем, дело в нас самих.

Горе такому обществу, которое теряет способность живо и сильно реагировать на вопиющую несправедливость и бороться со злом. Такое общество – моральный труп, а где показываются первые признаки морального разложения, там и политический упадок не заставит себя долго ждать.

Помочь Бергеру значит помочь самим себе.

Чего вы, сионисты, боитесь? Или вы думаете, что у вас есть более важные дела, чем судьба ваших товарищей и достоинство вашего сионизма?

Открытым и смелым выступлением вы не повредите своим товарищам, напротив. Ухудшить их положение уже ничем нельзя. Но если советская власть будет знать, что на судьбу этих людей обращено внимание всего мира – она примет меры хотя бы к тому, чтобы они содержались в более приличных условиях.

Тем, что вы отвернётесь от них, вы как бы скажете их тюремщикам: «Можете с ними делать, что хотите. С нашей стороны вам беспокойства не будет».

Ведь речь идет о мировом скандале и это надо заявить во всеуслышание. Здесь не может быть места для неясностей и полутеней. Перемена к лучшему никогда не наступит как награда за наше «примерное поведение». Эти люди убивают наших братьев. А мы молчим.

Допустим, что во время общей борьбы с Гитлером было невозможно возбуждать этот вопрос. Но теперь война кончена.

Больше откладывать нельзя!

Идея «Великой отечественной» Ю. Цурганов

«Посев», 2001, № 7

Основа советской мифологии наших дней

В конце 1980-х годов для советских патриотов сложилась крайне тяжёлая ситуация. Она была сродни той, в которой оказались герои их легенды – «панфиловцы». Политруку «панфиловцев» приписывают фразу: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва». В конце перестройки идеологам советского патриотизма тоже отступать стало некуда – позади история «Великой Отечественной».

К тому времени в общественном сознании переоценке подверглись почти все догмы уходящей эпохи: «развитой социализм», «миролюбивая внешняя политика СССР», «добровольное вхождение» стран Балтии в «братскую семью народов Советского Союза», «небывалый расцвет культуры в СССР» и прочее. Дольше всех держался культ Ленина, но и он, в конце концов, пал под натиском неопровержимых свидетельств о массовом истреблении людей в ходе красного террора, о том, что именно Ленин заложил основы тоталитаризма в нашей стране.

Последним оплотом идеологии советских патриотов стала идея «Великой Отечественной войны». В конце 1980-х (как, впрочем, и сейчас) попытки опровергнуть тезисы советской пропаганды о II мировой войне воспринимались официальными лицами с особой нетерпимостью. Не удивительно. Ведь крушение «последней святыни» лишает пребывание большевиков у власти какого-либо исторического оправдания.

Несмотря на противодействие официальных лиц, с начала 1990-х годов и до настоящего времени написано и опубликовано немало работ, авторы которых свободны от идеологических клише. Выйди первые из этих книг лет на пять раньше – рухнул бы и последний бастион советской пропаганды.

К сожалению, в 1990-е сознание многих российских граждан было уже не так восприимчиво к новым идеям, относящимся к области гуманитарных знаний. Люди были заняты не этим – одни созданием первоначального капитала, другие поиском средств к существованию, то есть «своими делами». Потому и стереотипы мышления в отношении событий 1941–1945 годов оставались в основном прежними.

«Последний бастион» советским патриотам удалось почти что отстоять и даже использовать как плацдарм для идеологического контрнаступления.

В 1990-е годы многие граждане разочаровывались в демократических реформах. Следствием этого стала ностальгия по СССР и поиски «светлых сторон» в его истории. Это сразу заметили те, кто мечтает о реставрации советских порядков. Сегодня идею «Великой Отечественной войны» они постепенно превращают в суррогат национальной идеи России. Национальной идеи как не было, так и нет, но «Великая Отечественная война» преподносится как нечто священное, не подлежащее переосмыслению. Любая попытка пересмотреть историю войны трактуется как отступничество.