Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

«Энигма» начала свою карьеру в качестве коммерческого шифратора. Она представляла собой что-то вроде пишущей машинки, которая зашифровывала текст с помощью вращающихся зубчатых дисков, через которые проходили электрические сигналы. На приемном конце шифросообщение можно было расшифровывать с помощью идентичной «Энигмы», диски которой поставлены точно в такое же положение, известное только отправителю и получателю. Купив несколько шифраторов, немцы внесли в их конструкцию изменения, направленные на усложнение шифра. В усовершенствованной «Энигме» в каждом диске появились перемычки, меняющие коммутацию электрических цепей. Операторы должны были менять эти перемычки каждые 24 часа в соответствии со специальной ключевой таблицей. Таким образом, общее количество возможных ключей становилось астрономическим.

История вскрытия шифров «Энигмы», можно сказать, началась в октябре 1931 года, в гостинице «Гран-отель» в небольшом бельгийском городке Вервье недалеко от германской границы. Ганс-Тило Шмидт, высокопоставленный сотрудник германского министерства обороны, по собственной инициативе встретился с Родольфом Лемуэном, агентом Второго бюро французской военной разведслужбы. Лемуэн, объездивший весь мир лингвист, родился в Берлине в семье ювелира. Приняв французское подданство, он женился на француженке и, несмотря на успешно идущие дела, стал тайным агентом. Лемуэн быстро нашел общий язык со своим земляком-берлинцем. Отец Шмидта был профессор, а мать — баронесса, однако этот высокообразованный и талантливый ветеран Первой мировой войны с трудом мог существовать на жалованье сотрудника службы распространения ключей. Шмидт предложил продать инструкцию пользователя «Энигмы» и другие справочники и документы. Он также предложил продолжать передавать информацию о вносимых в шифратор усовершенствованиях и сведения о деятельности германского Верховного командования (где старший брат Шмидта Рудольф служил подполковником, начальником штаба корпуса связи). Одно время Рудольф был главой шифровальной службы, где теперь работал Ганс Тило, и именно он принял решение приобрести шифраторы «Энигма», сведения о которых собирался продать врагу его младший брат.

Лемуэн твердо верил, что каждый человек имеет свою цену, и при первой встрече он предложил Гансу Тило сумму, втрое превышающую его жалованье. Руководство Разведывательной службы в Париже одобрило сделку и присвоило Шмидту кодовое имя «НЕ», которое, будучи прочитано по-французски, звучало как немецкое слово «Asche», пепел. Хотя полученный от Ганса Тило материал позволил французам прочесть несколько сообщений, разобраться в сложном устройстве шифратора оказалось делом непростым. Париж, решив, что вскрытие такого шифратора ему не по силам, решил поделиться своими сведениями с Лондоном, но Интеллидженс сервис эта информация не заинтересовала. Тогда французы решили передать все данные полякам.

Успехи французских и британских криптоаналитиков-лингвистов во время Первой мировой войны убедили их начальников махнуть рукой на криптоаналитиков-математиков. Вот почему шифратор «Энигма» победил секретные службы этих стран. В Польше были великолепные математики, много людей, знакомых с немецким языком, и огромное желание справиться с задачей, которую все считали невыполнимой.

В 1933 году поляки получили копию «Энигмы». Они постоянно держали французов в курсе своих успехов, а те исправно пересылали в Варшаву новые шифры и все вносимые в шифратор усовершенствования, о которых сообщал Ганс Тило. Однако за пять лет лишь немногие сообщения попали в руки дешифраторов. Верховное командование Польши хотело, чтобы его люди вскрыли германские шифры без посторонней помощи, поэтому выдавали полученный от Ганса Тило материал по чайной ложечке, лишь тогда, когда дешифровальшики заходили в тупик.

Немцы усовершенствовали свои шифраторы, а поляки тем временем усовершенствовали дешифраторы, создав так называемую «бомбу», вычислитель, состоящий из шести параллельно соединенных «Энигм». В сентябре 1938 года опасения начальников польской разведки оправдались: Ганса Тило перевели в Научно-исследовательский центр Геринга, и передача новых шифров прекратилась. Но к этому времени польские дешифровальщики научились обходиться без их помощи.

24 июля 1939 года, когда до войны оставались считанные недели, поляки пригласили французов и англичан в Варшаву, чтобы подробно продемонстрировать им свои успехи в деле вскрытия германских шифров. Они показали «бомбу», метод использования перекрывающихся перфокарт и математические расчеты коммутаций. Значительную работу проделал Мариан Режевский, молодой математик, признанный одним из лучших криптоаналитиков всех времен.

В качестве «сувенира на прощание» британская и французская делегации получили по «копии» шифратора «Энигма». Хотя немцы перед войной сменили шифры и добавили новый диск, усложнив шифр, все равно это был бесценный подарок. Гюстав Бертран, старший офицер французской разведки, так описывает, как он принес шифратор начальнику британской Интеллидженс сервис: