Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Этот военный конфликт оказал большое влияние на европейскую политику. Французы, голландцы и немцы, сами колонизировавшие с различной степенью жестокости заморские территории, в один голос возражали против того, что англичане воюют с европейскими переселенцами. Враги Великобритании злорадствовали, наблюдая, как армия Ее Величества терпит унизительные поражения от горстки упорных и умелых белых фермеров. Когда Великобритания начала одерживать верх, ее европейские соседи еще больше усилили критику, полностью встав на сторону буров. Концентрационные лагеря, в которых свирепствовали болезни, косившие буров тысячами, вызывали постоянные обвинения, что англичане осуществляют политику преднамеренных убийств. Англичане отвечали, что всему виной обыкновенная непродуманность, но к концу войны отношения Великобритании с остальной Европой были затянуты тучами осуждения.

Боевые действия в Южной Африке дали возможность взглянуть краем глаза на то, как будут вестись войны в ближайшем будущем. Однако пулемет, которому было суждено доминировать на полях Первой мировой войны, в борьбе против буров почти не проявил себя. Это оружие уже было знакомо английской армии. Различные системы пулеметов применялись в ней начиная с 1871 года. Пулеметы использовались во время кампании в Ашанти в 1874 году, во время Зулуской войны, а также генералом Китченером в Судане. В битве при Омдурма-не пулеметы уничтожили около 11 тысяч дервишей. Стоит ли удивляться, что Хилэр Беллок в своей поэме «Современный путешественник» уверенно заявлял:

Что бы ни случилось, у нас есть пулеметы «максим», а у них их нет.

Но буров победили не пулеметы. Некоторые утверждают, что честь англичан и их нежелание заменять героев машинами стали причиной их отказа убивать белых автоматическим огнем. Возможно, это и так, но существуют и другие причины. Пулемет «максим», весивший 40 фунтов, отдали в епархию артиллеристов, которые установили его на лафет, весивший 448 фунтов, с колесами, имевшими диаметр почти пять футов. Такое огромное неуклюжее оружие не могло быть эффективным в действиях против буров, бывших отличными стрелками, избегавших атак в лоб, мастерски использовавших рельеф местности и в совершенстве владевших искусством маскировки. Роль пулеметов в Англ о-бурской войне осталась незамеченной; англичане предпочитали восторгаться конницей противника и все свои усилия сосредоточили на развитии именно кавалерии. В 1914 году английская кавалерия была лучшей в мире, но оказалось, что в грядущей войне ей нет места.

Определяющие компоненты будущих военных действий гораздо отчетливее проявились в жестокой гражданской войне, разорвавшей надвое Америку XIX века. В этой стране к общественному мнению прислушивались испокон веку. Даже в самые отчаянные периоды войны лидеры противоборствующих сторон не решались вводить всеобщую воинскую обязанность. (Армия конфедератов состояла из призывников на 20 процентов, армия юнионистов — на 6 процентов.) Умелое сочетание материальных льгот для добровольцев, а также угроза обязательной мобилизации обусловили то, что достаточное количество людей вызвались надеть военную форму. Главный урок гражданской войны, от которого никуда не деться, состоял в том, что промышленно развитый Север одержал неизбежную победу. Многочисленные демонстрации военного мастерства, осуществленные южанами, так ни к чему и не привели, потому что у Севера было больше солдат, больше железных дорог и больше заводов, чтобы производить вооружение и все остальное, необходимое для ведения войны.

Ни англичане, ни французы, похоже, не извлекли никаких уроков из кровопролитнейших сражений американской гражданской войны. После оглушительного поражения Германии в 1870 году побежденные французские генералы пришли к заключению, что истинный секрет успешной молниеносной кампании, проведенной немцами, заключался в природе наступательных действий. В новой военной теории основной упор делался на наступление. Франция, быстро выплатив унизительные репарации, наложенные победителями, снова необъяснимым образом вернула себе репутацию сильнейшей в мире сухопутной державы. Если прибавить к этому считавшийся непобедимым английский военно-морской флот, могущество англофранцузского союза почти ни у кого не вызывало сомнений.

Как только поднятая войной пыль улеглась, сразу же стало очевидно, что Франция не станет долго терпеть новые границы, навязанные ей Германией. Французы были полны решимости отомстить за позорное поражение и вернуть провинции Эльзас и Лотарингия. Мысль о том, что Вильгельм стоял в большом Зеркальном зале Версальского дворца в окружении германских князей и боевых знамен, а великий герцог Баденский провозглашал его императором, пробуждала жажду отмщения в сердце каждого француза.