Вторая мировая война

Все иллюзии, какие поляки еще питали относительно спасительного наступления союзников на западе, вскоре были утрачены. Генерал Гамелен при полной поддержке французского премьер-министра Даладье отказался даже рассматривать возможность каких-либо активных боевых действий до тех пор пока не будет развернут Британский экспедиционный корпус и не будут мобилизованы все резервисты. Он также заявил, что Франции необходимо закупить военное снаряжение в Соединенных Штатах. Но в любом случае, доктрина французской армии была сугубо оборонительной. Гамелен, несмотря на свое обещание, данное Польше, очень опасался начинать крупное наступление, полагая, что прорваться через долину Рейна и немецкую линию обороны под названием «Западный вал» будет невозможно. Англичане были не намного решительнее. Они называли «Западный вал» «линией Зигфрида», на которой, в соответствии с веселой песенкой времен «Странной войны», они собирались сушить свое белье. Англичане полагали, что время на их стороне, и руководствовались странной логикой, что блокада Германии была бы лучшим видом стратегии. Они не учитывали очевидный недостаток этой стратегии – то, что Советский Союз мог дать Гитлеру все необходимое для его военной промышленности.

Многие британцы испытывали чувство стыда за то, что не могли помочь Польше. Королевские ВВС начали осуществлять полеты над Германией, сбрасывая пропагандистские листовки, что вызвало множество шуток типа Mein Pamph («Моя листовка») и «война конфетти». Удар с воздуха по немецкой военно-морской базе в Вильгельмсхафене 4 сентября оказался позорным по своей безрезультатности. Передовые части Британского экспедиционного корпуса высадились во Франции в тот же день, и на протяжении последующих пяти недель Ла-Манш пересекли 158 тыс. английских солдат и офицеров. Но до декабря месяца у них так и не было ни одного боевого столкновения с немцами.

Французы ограничились тем, что продвинулись на несколько километров вглубь немецкой территории неподалеку от Саарбрюккена. Поначалу немцы опасались, что французы начнут крупномасштабное наступление. Гитлер этого крайне опасался, поскольку большая часть немецкой армии в тот момент находилась в Польше. Но крайне ограниченные размеры наступления указывали на то, что это был всего лишь символический жест. Верховное главное командование Вооруженных сил (вермахта) – OKW, или Oberkommando der Wehrmacht, – вскоре вновь успокоилось. Никакие войска не нужно было никуда перебрасывать. Англичане и французы позорно не выполнили своих обязательств, особенно после того как поляки в июле передали Англии и Франции восстановленную ими сверхсекретную немецкую шифровальную машину «Энигма».

17 сентября мученическая судьба Польши была окончательно решена, когда советские войска пересекли весьма протяженную границу между Польшей и СССР – в полном соответствии с секретным протоколом, подписанным месяцем ранее в Москве. Немцы были удивлены, что русские не сделали этого раньше, но Сталин посчитал, что если он начнет вторжение в Польшу слишком рано, то западные союзники могут оказаться в положении, при котором были бы вынуждены объявить войну также и Советскому Союзу. Советы с довольно предсказуемой долей цинизма заявили, что провокации поляков заставили их вмешаться, чтобы защитить проживавших в Польше белорусов и украинцев. В дополнение Кремль заявил, что Советский Союз ввиду прекращения существования польского правительства более не связан с Польшей договором о ненападении. Польское правительство действительно утром того дня покинуло Варшаву, но исключительно для того, чтобы не попасть в руки советских войск. Министры правительства вынуждены были мчаться сломя голову по дороге до румынской границы, прежде чем эта дорога будет перерезана советскими войсками, наступавшими от украинского города Каменец-Подольский.

Перед румынскими пограничными заставами образовались огромные скопления военных и гражданских автомобилей, но ближе к ночи полякам разрешили пересечь границу. Почти все брали с собой горсть земли или камень с польской стороны, прежде чем покинуть страну. Многие плакали. Несколько человек покончили жизнь самоубийством. Простые румыны были добры к изгнанникам, но правительство страны испытывало давление со стороны Германии с требованием передать поляков ей. Взятки спасли большинство этих людей от ареста и интернирования, за исключением тех случаев, когда дело поручалось румынскому офицеру – стороннику фашистской «Железной гвардии». Некоторые поляки бежали небольшими группами. Более крупные партии людей, сформированные польскими ответственными лицами в Бухаресте, грузились на корабли в Констанце и других черноморских портах, чтобы отправиться во Францию. Многие люди бежали из Польши в Венгрию, Югославию и Грецию, в то время как небольшое количество поляков, которые могли столкнуться в этих странах с серьезными проблемами, пробирались на север, в прибалтийские страны, а оттуда в Швецию.