Вторая мировая война

Возможности организации какого бы то ни было сопротивления германской агрессии в Восточной Европе были теперь почти исчерпаны. Венгрия находилась в германском лагере. Польша отшатнулась от чехов и не желала тесного сотрудничества с Румынией. Ни Польша, ни Румыния не желали допустить действия русских против Германии через их территории. Ключом к созданию великого союза было достижение взаимопонимания с Россией. 18 марта русское правительство, которого все происходившее глубоко затрагивало, несмотря на то, что перед ним захлопнули дверь во время мюнхенского кризиса, предложило созвать совещание шести держав. И в этом вопросе у Чемберлена было весьма определенное мнение. 26 марта он писал в частном письме:

«Должен признаться, что Россия внушает мне самое глубокое недоверие. Я нисколько не верю в ее способность провести действенное наступление, даже если бы она этого хотела. И я не доверяю ее мотивам, которые, по моему мнению, имеют мало общего с нашими идеями свободы. Она хочет только рассорить всех остальных. Кроме того, многие из малых государств, в особенности Польша, Румыния и Финляндия, относятся к ней с ненавистью и подозрением»[28].

Ввиду этого советское предложение о совещании шести держав было принято холодно, и его предали забвению.

Исчезла также возможность оторвать Италию от оси, чему отводилось такое видное место в английских официальных расчетах. 26 марта Муссолини произнес яростную речь, в которой подчеркнул итальянские притязания против Франции на Средиземном море. Втайне он замышлял распространение итальянского влияния на Балканах и в Адриатике, чтобы создать противовес продвижению Германии в Центральной Европе. Его планы вторжения в Албанию были уже готовы.

29 марта Чемберлен сообщил в парламенте о намерении удвоить территориальную армию с включением в нее, на бумаге, 210 тысяч человек (без оружия). 3 апреля начальник гитлеровского штаба Кейтель издал секретную «Директиву вооруженным силам на 1939–1940 годы», касавшуюся Польши. Она была зашифрована под названием «Белый план». Фюрер добавил следующие указания: «Подготовка должна быть проведена таким образом, чтобы операции могли начаться в любой момент, начиная с 1 сентября».

* * *

4 апреля правительство пригласило меня на завтрак в отеле «Савой» в честь польского министра иностранных дел полковника Бека, который прибыл с важным официальным визитом. Я встречался с ним годом раньше на Ривьере, где мы как-то завтракали вдвоем. Теперь я спросил его:

«Удастся ли вам благополучно проехать на своем экстренном поезде через Германию в Польшу?»

Он ответил:

«Думаю, что на это у нас еще хватит времени».

* * *

Теперь нас ожидал новый кризис.

На рассвете 7 апреля 1939 года итальянские войска высадились в Албании и после короткой стычки оккупировали страну. Как Чехословакия должна была стать базой для агрессии против Польши, так Албании предназначалась роль трамплина для действий Италии против Греции и для нейтрализации Югославии. Английское правительство уже взяло на себя обязательство в интересах сохранения мира в Северо-Восточной Европе. Но что было делать с угрозой, возникавшей на Юго-Востоке? Корабль мира дал течь во многих местах.

9 апреля я писал премьер-министру:

«Мне кажется, что сейчас счет идет на часы. Нам совершенно необходимо вернуть себе дипломатическую инициативу. Сейчас этого уже невозможно добиться такими мерами, как декларации, денонсирование англо-итальянского соглашения или отозвание нашего посла…

Сейчас на карту поставлен ни больше ни меньше как весь Балканский полуостров. Если эти государства будут и дальше подвергаться нажиму Германии и Италии, а мы будем им казаться неспособными к действию, они будут вынуждены договориться о наилучших для себя условиях с Берлином и Римом. В каком тяжелом положении мы окажемся в таком случае! У нас будут обязательства в отношении Польши, и мы будем поэтому вовлечены в дела Восточной Европы, и в то же время мы лишимся всякой надежды на тот широкий союз, который в случае его возникновения мог бы означать спасение».

* * *

15 апреля 1939 года после объявления германского протектората над Богемией и Моравией Геринг встретился с Муссолини и Чиано, чтобы информировать итальянцев о ходе подготовки Германии к войне. Протоколы этого совещания найдены. В одном месте – это выступление Геринга – говорится: