Вторая Мировая война

Речь шла о знаменитом вагоне, в котором в ноябре 1918 года Вейган по поручению Фоша продиктовал условия перемирия представителям Германии, проигравшей Первую мировую войну. Это произошло в Ретонде, посреди Компьенского леса. С тех пор там высился монумент с надписью:

«Здесь одиннадцатого ноября 1918 г. была повержена преступная гордость германской империи, побежденной свободными народами, которые она хотела поработить». На этом месте Гитлер и подготовил теперь позорную для французов сцену.

Но и с этим смирилось правительство Петэна. Вейган при чтении письма Хунцингера лишь вздохнул, прошептав: «Мой бедный друг!..»

Тем временем в Компьенский лес прибыл торжествующий Гитлер в сопровождении своих генералов. С ненавистью взглянув на упомянутую надпись на монументе, которая, кстати, вскоре была стерта по его приказу, он встал, широко расставив ноги, перед специально для этого случая вывезенным из музея знаменитым вагоном генералиссимуса Фоша.

Теперь лицо его выражало злобную радость. Он вошел в вагон. За ним последовала германская делегация. После этого в вагон впустили молчаливую группу французов. Генерал Йодль зачитал соглашение о перемирии, которое должно было вступить в силу с 25 июня. Французы подписали его, приняв все условия.

Франко-германское перемирие, а также подписанное незадолго до него франко-итальянское в целом предусматривали: 1) оккупацию Германией 2/3 французской территории, включая ее северо-западное побережье от бельгийской до испанской границы (ст. 2); 2) демобилизацию и разоружение сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил Франции «за исключением частей, необходимых для поддержания порядка» (ст. 4); 3) передачу под германский или германо-итальянский контроль всей артиллерии, танков, военных самолетов, стрелкового оружия и боеприпасов, находившихся на неоккупированной территории (ст. 5 и 6); 4) возмещение расходов на содержание германской оккупационной армии, которые составляли огромную сумму, возлагалось на правительство Виши (ст. 18).

На следующий день Гитлер осмотрел Париж. С обнаженной головой он стоял перед гробницей Наполеона, восхищался зданием Опера, поднялся на Эйфелеву башню. Вечером этого же дня он вызвал своего архитектора Шпеера и приказал предоставить план строительства Берлина. К 1950 г. германская столица должна была затмить Париж к качестве архитектурной столицы мира. Себя Гитлер отныне чаще всего ассоциировал с Фридрихом Великим.

Окружающие признали, что понимание Гитлером значения технической революции в военном деле позволило ему оценить роль бронетанковых войск - острия блицкрига. Его поддержка этого решающего нововведения, пишет А. Буллок, «имела решающее значение для германских армий в 1939-1941 годах». Йодль бывший в самых близких почти ежедневных отношениях с Гитлером, делится воспоминаниями в Нюрнберге. «Он думал, что, если бы он приучил себя думать, как офицер Генерального штаба, ему бы пришлось на каждом шагу останавливаться и просчитывать невозможность сделать следующий шаг. Соответственно, ему бы никогда даже не пришлось попытаться прийти к власти, поскольку по всем объективным расчетам у него прежде не было шансов на успех… В руководстве военными делами, как и в своей политической деятельности фюрер взял за правило выбирать настолько далеко идущие цели, что для трезвых профессионалов они представлялись невозможными. Но он делал это сознательно, будучи убежденным, что сам ход событий оставит позади эти более скромные расчеты». 27 августа он послал адъютанта Шмундта и главу имперской строительной организации Тодта в Восточную Пруссию с целью создания укрепленной штаб-квартиры боевого времени. Явный признак поворота на восток, и сделан он был, когда лояльность союзникам по пакту 23 августа 1939 года ни у кого сомнения еще не вызывала.

Битва за Британию Последовала долгая пауза. «Что мы должны были после этого думать о великой французской армии и ее лучших военных руководителях?» - спрашивает в своих мемуарах Черчилль. И добавляет: «Это был один из самых трудных моментов моей жизни». Двадцатого мая Черчилль написал Рузвельту: «Если наше правительство будет свергнуто и другие политики придут к власти, единственным препятствием между вами и Германией будет британский флот».