Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор

После занятия Рима союзные войска быстро двинулись на север. Вскоре немцы восстановили свои силы, и, когда они начали действовать, Александер потерял 10 дивизий. Войска Александера усиливали греками, итальянцами и бразильцами, так что в его двух армиях (5–й и 8–й) собрались представители одиннадцати наций. Затем последовало то, что Морхед справедливо описывает как «бессмысленное пробивание обороны Готской линии».[424] Наступление на эти позиции у Метауро (южнее Римини) 26 августа начала 8–я армия генерала Лизи. По словам Лизи, это были бои, «самые кровопролитные в истории английской армии».[425] Затем перешла в наступление южнее Пизы 5–я армия, и к 29 сентября вся оборонительная зона, за исключением небольшой части на западе, была преодолена. Можно, однако, спросить, для чего все это делалось? Если с целью сковать действия фельдмаршала Кессельринга, и помешать ему посылать подкрепления в другие места, то этого можно было скорее добиться, удерживая его ближе к Риму, ибо тогда немецкие коммуникации были бы длиннее, а следовательно, и уязвимее для налетов авиации. Кессельрингу стало бы труднее маневрировать. Таким образом, лучше было просто удерживать его севернее Рима, чем отбрасывать далеко на север. Имея длинные западный и восточный морские фланги, открытые для десантных атак, Кессельринг не смог бы перебросить на другие фронты ни одного солдата.

В декабре некоторые части 8–й армии перебросили в Грецию, а в феврале 1945 г. 4 английские и канадские дивизии были отведены в тыл. Из них 3 дивизии перебрасывались во Францию и 1 — в восточную часть Средиземного моря. Это еще раз подчеркивает бессмысленность бойни на Готской линии.

С полным основанием можно сказать, что история войн знает очень мало примеров, когда бы генерал попадал в такое неприятное положение, в каком оказался Александер.

2. Изгнание немцев из Франции

В то время как Александер с недостаточными средствами планировал прорыв Готской линии, в Нормандии, где действовал Эйзенхауэр, располагавший средствами в избытке, прорыв германской обороны был настолько полным, что Эйзенхауэр, несмотря на то, что он очень нуждался в портах Бретании, решил не выделять крупных сил для их захвата, а вместо этого использовать возможность, созданную прорывом Паттона, и окружить 7–ю немецкую армию. «Было решено, — пишет он, — повернуться спиной к Бретани»,[426] то есть двигаться не на запад, как было намечено первоначальным планом, а в обратном направлении.

Хотя это изменение, несомненно, было правильным, однако оно сразу остро поставило вопрос о снабжении, ибо до тех пор, пока порты Бретани оставались в руках противника, грузы для войск поступали на побережье через искусственный порт (Малбери) и из Шербура, а для 3–й американской армии — через дефиле у Авранша. Эти трудности, как указывает Эйзенхауэр, «определяли способ действий противника».

В конце июля немецкие подкрепления шли потоком, да запад от Сены. Прибытие нескольких пехотных дивизий дало возможность фельдмаршалу фон Клюге, который заменил 2 июля фон Рундштедта (Роммель был серьезно ранен) высвободить свои танки и сосредоточить их в окрестностях Мортена. Здесь он собрал большую часть 5 танковых дивизий (около 400 танков), пехоту и немалое количество бомбардировочной авиации.

С этими громадными силами по прямому приказу Гитлера он нанес 7 августа удар в западном направлении на Авранш с целью перерёзать коммуникации Паттона. Этот удар называли «рискованной игрой», и он в действительности был таковой. Но война в основном и состоит из рискованных действий, а положение немцев в это время было столь критическим, что с каким бы риском ни был сопряжён маневр, он был оправдан. Под Мортеном фон Клюге находился всего в 20 милях от Авранша, и если бы он смог захватить этот город и удерживать его хотя бы несколько дней, то снабжение войск Паттона по суше прервалось бы. Преуспей Клюге в этом, его наступление, безусловно, вошло бы в историю как классический пример смелого руководства военными действиями.

Его неудача объясняется в основном стойкостью 7–го американского корпуса США и прекрасной погодой, которая дала возможность действовать самолетам «Тайфун», вооруженным ракетами. Алан Мельвил пишет, что «…в течение нескольких часов «Тайфи» одержали над танками крупную победу. Если до этого были какие—либо сомнения в сокрушительной силе ракет, то в это утро они рассеялись раз и навсегда… Трудно представить себе такое оружие, которое могло бы пробить шкуру танков «Пантера», но вот они, эти танки, разбросанные по всему полю, как листья, развеянные ветром… около 100 машин разбиты вдребезги… Броневые плиты расколоты, широко разворочены или сорваны совсем и отброшены на 50 ярдов от корпуса… место боя было завалено грудами железного лома»[[427]

7 августа 1–я канадская армия также начала наступление на Фалез. Это наступление интересно тем, что пехота «двигалась ночью целых 5 миль» в бронетранспортерах (»К енгуру»).