Я еще не успел отправить это письмо, когда получил послание от премьер-министра, писавшего, что он взвесил положение в Скандинавии и пришел к выводу, что оно неудовлетворительно. Он попросил меня навестить его вечером, после обеда на Даунинг-стрит, чтобы обсудить наедине всю ситуацию.
Я не записал нашей беседы, которая носила самый дружественный характер. Я уверен, что изложил основные доводы в моем неотосланном письме и что премьер-министр согласился с их вескостью и справедливостью. Он очень хотел предоставить мне те полномочия для руководства, о которых я просил его, и лично между нами не было никаких затруднений. Однако он должен был проконсультироваться с некоторыми видными деятелями и убедить их. Лишь 1 мая он сумел уведомить кабинет и тех, кого это касалось, о следующем: