Вторая мировая война

Теперь нам известно, что 31 июля Гитлер сказал адмиралу Редеру:

«Если после восьми дней интенсивной воздушной войны немецкая авиация не уничтожит значительную часть вражеской авиации, портов и военно-морских сил, всю операцию придется отложить до мая 1941 года».

Вот эту-то битву и предстояло сейчас провести.

Германская авиация была до предела вовлечена в борьбу за Францию, и ей так же, как и германскому флоту после норвежской кампании, требовалось несколько недель или месяцев для восстановления. Эта пауза была удобна также и для нас, ибо все наши эскадрильи истребителей, за исключением трех, в то или иное время участвовали в операциях на континенте.

В течение июня и в начале июля германские военно-воздушные силы пополнили и перегруппировали свои соединения и разместились на всех французских и бельгийских аэродромах, с которых предполагалось повести наступление; путем разведки и пробных налетов немцы пытались определить характер и масштабы сопротивления, которое они могут встретить. Лишь 10 июля был произведен первый большой налет, и обычно эту дату считают началом битвы. Выделяются и две другие даты величайшего значения – 15 августа и 15 сентября.

Были также три последовательных, но частично совпадавших друг с другом этапа германского наступления. Первый – с 10 июля по 18 августа, когда производились налеты на английские караваны в Ла-Манше и на наши южные порты от Дувра до Плимута; они ставили целью испытать силы нашей авиации, вовлечь в бой и измотать ее, а также нанести ущерб тем прибрежным городам, которые были намечены в качестве объектов предстоящего вторжения. На втором этапе – с 24 августа по 27 сентября – задача заключалась в том, чтобы проложить путь к Лондону, ликвидировав английскую авиацию и ее базы, и затем начать ожесточенные и беспрерывные бомбардировки столицы. В результате этого должны были быть перерезаны коммуникации с находящимися под угрозой участками побережья. Но, по мнению Геринга, здесь можно было надеяться и на нечто гораздо большее – на то, чтобы повергнуть в смятение и парализовать крупнейший город мира, запугать правительство и народ и подчинить их тем самым воле немцев. Штабы германского флота и армии от всей души желали, чтобы Геринг оказался прав. По мере развития событий штабы убеждались в том, что английскую авиацию не удается ликвидировать и что одновременно им приходится пренебрегать настоятельными нуждами операции «Морской лев» во имя разрушения Лондона.

А затем, когда все разочаровались, когда вторжение было отложено на неопределенный срок из-за отсутствия важнейшего условия – превосходства в воздухе, – тогда наступил третий и последний этап. Пришлось отказаться от надежды одержать победу налетами в дневное время; английская авиация, к раздражению немцев, оставалась эффективной, и в октябре Геринг стал без разбора бомбить Лондон и центры промышленного производства.

* * *

По своим качествам наши самолеты-истребители мало отличались от немецких. Немецкие обладали большей скоростью и лучше набирали высоту; наши же отличались большей маневренностью и были лучше вооружены. Немецкие летчики прекрасно понимали, что имеют численное превосходство, и гордились своими победами в Польше, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции; наши летчики обладали глубокой верой в свое индивидуальное превосходство и той решимостью, которую английский народ всегда проявляет в полной мере при исключительно тяжелых обстоятельствах.

Немцы имели одно важное стратегическое преимущество и умело им пользовались – их силы были развернуты на многочисленных широко разбросанных базах, они могли рассредоточить их против нас в больших количествах, обманывая и вводя нас в заблуждение относительно действительных объектов налетов. Однако противник, видимо, недооценивал неблагоприятные условия боев над проливом и по другую его сторону по сравнению с условиями во Франции и Бельгии.

* * *

К августу германская авиация насчитывала 2669 боевых самолетов, в том числе 1015 бомбардировщиков, 346 пикирующих бомбардировщиков, 933 истребителя и 375 тяжелых истребителей.

Директива фюрера № 17 предписывала усилить воздушную войну против Англии. Геринг никогда не признавал значения операции «Морской лев»; он был сторонником воины в воздухе. Это тревожило германское военно-морское командование. Уничтожение английских военно-воздушных сил и нашей авиационной промышленности служило для командования германского флота лишь средством достижения определенной цели: после того, как эта задача была бы выполнена, воздушную войну предполагалось обратить против английских военных кораблей и судов.

В июле и в начале августа беспрерывные и жестокие воздушные бои велись над Кентским мысом и побережьем Ла-Манша. У Геринга и его опытных советников сложилось мнение, что они вовлекли в эту борьбу на южном побережье почти все наши эскадрильи истребителей. Поэтому они решили совершить дневной налет на промышленные города севернее залива Уош.