Читаем Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) полностью

Во время дискуссии, происходившей во второй половине дня 15 июня, на которой присутствовал президент республики, Рейно, охарактеризовав положение своим коллегам, призвал маршала Петэна убедить генерала Вейгана в необходимости принять точку зрения кабинета. Трудно было бы найти худшего посланца. Маршал вышел из зала. Был объявлен перерыв. Через некоторое время Петэн вернулся с Вейганом, позицию которого он теперь поддерживал. В этот серьезный момент Шотан, занимавший важный министерский пост, внес коварное предложение, имевшее видимость компромисса и показавшееся привлекательным тем, кто колебался. От имени левых элементов кабинета он заявил, что Рейно прав, утверждая, что соглашение с неприятелем невозможно, но указал, что было бы благоразумно сделать жест, который объединил бы Францию. Необходимо выяснить у немцев, каковы условия перемирия, полностью сохраняя в то же время свободу отклонить их. Было решено просить согласия английского правительства на обращение к немцам для выяснения условий перемирия. Соответствующее послание было отправлено немедленно.

На следующее утро Рейно вновь принял английского посла. Посол сообщил Рейно, что Англия удовлетворит просьбу французов при условии, если французский флот будет выведен за пределы досягаемости для немцев, то есть если он будет отправлен в английские порты. Эти инструкции были переданы Кэмпбеллу по телефону из Лондона в целях экономии времени. В 11 часов, потеряв голову, совет министров вновь собрался на заседание.

Присутствовал президент Лебрен. На заседание был приглашен председатель сената Жанненэ для того, чтобы он цоддержал как от своего имени, так и от имени своего коллеги – председателя палаты депутатов Эррио предложение премьер-министра о переводе правительства в Северную Африку. В этот момент поднялся со своего места маршал Петэн и зачитал письмо, которое, как полагают, было написано для него кем-то другим; в этом письме сообщалось о его выходе из кабинета. Закончив речь, он приготовился покинуть комнату. Президент республики убедил Петэна остаться на своем посту с условием, что ответ ему будет дан в течение дня. Маршал жаловался также на затягивание обращения с просьбой о перемирии. Рейно ответил, что, когда просишь союзника освободить от обязательства, естественно, нужно ждать ответа. Затем заседание окончилось.

В эти дни английский военный кабинет находился в состоянии необычайного волнения. На заседании кабинета, происходившем утром 16 июня, мы прежде всего занялись ответом, который следовало дать на переданную накануне ночью просьбу Рейно о формальном освобождении Франции от ее обязательства по англо-французскому соглашению. Кабинет разрешил дать следующий ответ, составленный мною по его просьбе в смежной комнате. Ответ был отправлен из Лондона 16 июня в 12 часов 35 минут дня. Ответ содержал подтверждение и формальное повторение инструкций, переданных по телефону Кэмпбеллу рано утром.

Министерство иностранных дел – Р. Кэмпбеллу

«Передайте, пожалуйста, Рейно следующее послание, которое одобрено кабинетом:

Черчилль – Рейно 16 июня 1940 года 12.35 пополудни

«Наше соглашение, запрещающее сепаратные переговоры о перемирии или о мире, было заключено с Французской республикой, а не с каким-либо отдельным французским правительством или государственным деятелем. С ним поэтому связана честь Франции. Тем не менее при условии, но только при условии, что французский флот будет отправлен в британские порты немедленно и до переговоров, правительство его величества дает свое полное согласие на то, чтобы французское правительство обратилось с запросом с целью выяснить условия перемирия для Франции. Правительство его величества, преисполненное решимости продолжать войну, полностью исключает себя от какого-либо участия в вышеупомянутом запросе относительно перемирия».

В начале второй половины дня второе послание аналогичного содержания было отправлено министерством иностранных дел сэру Рональду Кэмпбеллу (16 июня в 3 часа 10 минут дня).

Оба послания были написаны решительным языком и выражали главную цель, стоявшую перед военным кабинетом на его утреннем заседании.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное