Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2)

Когда 1 сентября началось передвижение на юг большого потока судов, на которых предполагалось совершить вторжение, королевская авиация следила за ними, сообщала о них и ожесточенно атаковала их вдоль всего фронта от Антверпена до Гавра. Успех всего плана создания коридора с перилами в виде минных полей, которые предполагалось заложить и поддерживать под прикрытием германской авиации перед лицом подавляющего превосходства английских флотилий и мелких судов, зависел от разгрома английской авиации и установления полного господства немцев в воздухе над Ла-Маншем и юго-восточным побережьем Англии, причем не только над переправами, но и над районами высадки. Оба вида старых вооруженных сил взвалили ответственность на рейхсмаршала Геринга.

Геринг отнюдь не возражал против этого, считая, что благодаря своему большому численному превосходству германская авиация через несколько недель ожесточенных боев разобьет английскую противовоздушную оборону, уничтожит английские аэродромы в Кенте и Сассексе и установит полное господство над проливом. Но, помимо этого, он был уверен в том, что бомбардировка Англии, и особенно Лондона, доведет вырождающихся миролюбивых англичан до такого состояния, что они запросят мира, особенно если на их горизонте будет непрерывно расти угроза вторжения.

По мере того как шли дни, возникали и умножались сомнения и задержки. Приказ Гитлера от 16 июля предписывал закончить всю подготовку к середине августа. Руководящие органы всех трех видов вооруженных сил понимали, что это невозможно, и в конце июля Гитлер согласился на 15 сентября, как на самую раннюю дату высадки, оставляя за собою право принять решение о выступлении после того, как станут известны результаты намечавшейся тогда еще более ожесточенной битвы в воздухе.

30 августа военно-морской штаб доложил, что в результате принятых Англией контрмер против флота вторжения подготовку не удастся завершить к 15 сентября. По просьбе штаба дата вторжения была перенесена на 21 сентября при условии заблаговременного предупреждения за десять дней. Это означало, что предварительный приказ должен был последовать 11 сентября. 10 сентября военно-морской штаб снова доложил о встреченных им различных трудностях, связанных с погодой, которая всегда доставляет неприятности, а также с английскими ответными бомбардировками. Он указал, что, хотя необходимую подготовку военно-морского флота можно было бы практически завершить к 21 сентября, оговоренное оперативное условие – неоспоримое превосходство в воздухе над проливом – не выполнено. Поэтому 11 сентября Гитлер отложил предварительный приказ на три дня, перенеся, таким образом, самую раннюю дату высадки на 24 сентября, а 14-го он отложил ее снова. 17 сентября вторжение было отложено на неопределенный срок.

7 сентября мы получили сведения о том, что в западном и южном направлениях к пунктам между Остенде и Гавром движутся баржи и мелкие суда. А поскольку эти порты сосредоточения судов служили объектом ожесточенных налетов английской авиации, вполне вероятным казалось, что суда перебрасывались туда незадолго до фактической попытки. Ударная мощь германской авиации между Амстердамом и Брестом возросла в результате переброски на этот участок 160 бомбардировщиков из Норвегии; на передовых аэродромах в районе Па-де-Кале были замечены части пикирующих бомбардировщиков ближнего действия. За несколько дней до этого были захвачены в плен четыре немца, высадившихся с весельной лодки на юго-восточном побережье. Они сознались, что занимались шпионажем и имели указания быть готовыми к тому, чтобы в течение ближайших двух недель в любой момент доносить о передвижении английских резервных формирований в районе Ипсвича, Лондона, Ридинга, Оксфорда. Луна и условия прилива между 8 и 10 сентября благоприятствовали вторжению на юго-восточном побережье. На основании этого начальники штабов пришли к выводу, что создалась непосредственная угроза вторжения и что силы обороны должны быть готовы выступить по первому сигналу.

Мы проследили, как подготовка немцев к вторжению постепенно достигла апогея, и видели, как первоначальное чувство торжества мало-помалу уступало место сомнениям и, наконец, сменилось полной неуверенностью в исходе.