Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2)

Не подлежит сомнению, что имелись более крупные ученые, чем Фредерик Линдеман, хотя его опыт и одаренность заслуживали уважения. Но он обладал двумя качествами, имевшими для меня важнейшее значение. Прежде всего, как говорилось на этих страницах, он был моим испытанным другом и доверенным лицом в течение 20 лет. Вместе с ним мы наблюдали за развитием и наступлением всемирной катастрофы. Вместе с ним мы напрягали все силы для того, чтобы подать сигнал тревоги. А теперь нас втянули в войну, и я располагал властью для руководства нашими усилиями и организации вооружения. Но каким образом мог я приобрести знания? Вот в этом и состояло его второе положительное качество. Линдеман мог объяснить мне в ясных и четких выражениях сущность дела. Сутки имеют всего лишь 24 часа, из которых не меньше семи часов необходимо тратить на сон, а три часа на еду и отдых. Любой человек в моем положении погиб бы, если бы попытался погрузиться в такие глубины, куда нельзя было проникнуть, даже потратив на изучение целую жизнь. Но мне нужно было лишь вникать в практические результаты, и как только Линдеман сообщал мне свою точку зрения на все заслуживающее внимания в этой области, я старался добиться того, чтобы, по крайней мере, некоторая часть этих страшных и непонятных истин воплотилась в конкретные решения.

В течение 1939 года радар непрерывно совершенствовался во всех отношениях, и тем не менее битва за Англию с июля по сентябрь 1940 года проводилась, как я уже писал, главным образом с помощью зрения и слуха. В течение этих месяцев я сначала убаюкивал себя надеждой на то, что характерные для английской зимы туманы, облака и тучи, обволакивающие остров непроницаемой завесой, обеспечат, по крайней мере, значительную долю защиты от точного бомбометания в дневное, а тем более в ночное время.

В течение некоторого времени немецкие бомбардировщики направлялись в полете главным образом радиомаяками. Десятки таких маяков были установлены в различных местах континента; каждый из них обладал собственными позывными сигналами, и немцы, пользуясь обычной направленной радиоаппаратурой, могли определять курс по углам скрещивания лучей любых двух таких маяков. В целях противодействия этой системе мы вскоре установили ряд своих собственных отвлекающих фальшивых маяков. Наши маяки принимали сигналы немецких маяков, усиливали их и затем вновь посылали из каких-либо пунктов Англии. В результате немецкие летчики, пытаясь лечь на обратный курс по этим сигналам, часто сбивались с пути, и это привело к значительным потерям неприятельских самолетов. Известен случай, когда один немецкий бомбардировщик добровольно приземлился в Девоншире, будучи в полной уверенности, что он находится над Францией.

Однако в июне я испытал тяжелый удар. Профессор Линдеман сообщил мне, что, по его мнению, немцы готовят средство, с помощью которого они будут иметь возможность бомбить круглые сутки независимо от погоды. По-видимому, немцы разработали такие радиолучи, которые, подобно невидимым прожекторам, будут направлять бомбардировщики к их целям со значительной степенью точности. Радиомаяк указывал пилоту направление, а луч должен был наводить его на цель. Они не могли нанести удар по какому-либо конкретному заводу, но они, безусловно, могли нанести удар по городу. Поэтому мы должны были теперь не только бояться лунных ночей, во время которых наши летчики-истребители могли во всяком случае видеть, как и летчики противника, но и ожидать крупнейших налетов и в облачную погоду, и в туман.

Линдеман сообщил мне также, что если мы тотчас же примем меры, то сумеем найти способ отклонять эти лучи в сторону. Однако для этого мне нужно встретиться с некоторыми учеными, в частности с его прежним учеником в Оксфордском университете – заместителем начальника научно-исследовательского отдела разведывательного управления министерства авиации доктором Р. В. Джонсом.