Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4)

Этим вечером мы были на официальном обеде в Кремле, на котором присутствовало около 40 человек, в том числе некоторые высокопоставленные военные, члены Политбюро и другие высшие официальные лица. Сталин и Молотов радушно принимали гостей. Такие обеды продолжаются долго, и с самого начала было произнесено в форме очень коротких речей много тостов и ответов на них. Распространялись глупые истории о том, что эти советские обеды превращаются в попойки. В этом нет ни доли правды. Маршал и его коллеги неизменно пили после тостов из крошечных рюмок, делая в каждом случае лишь маленький глоток. Меня изрядно угощали.

Во время обеда Сталин оживленно говорил со мной через переводчика Павлова.

«Несколько лет назад, — сказал он, — нас посетили Джордж Бернард Шоу и леди Астор».

Леди Астор предложила пригласить Ллойд Джорджа посетить Москву, на что Сталин ответил:

«Для чего нам приглашать его? Он возглавлял интервенцию».

На это леди Астор сказала:

«Это неверно. Его ввел в заблуждение Черчилль».

«Во всяком случае, — сказал Сталин, — Ллойд Джордж был главой правительства и принадлежал к левым. Он нес ответственность, а мы предпочитаем открытых врагов притворным друзьям».

«Ну что же, с Черчиллем теперь покончено», — заметила леди Астор.

«Я не уверен, — ответил Сталин. — В критический момент английский народ может снова обратиться к этому старому боевому коню».

Здесь я прервал его замечанием:

«В том, что она сказала, много правды. Я принимал весьма активное участие в интервенции, и я не хочу, чтобы вы думали иначе».

Он дружелюбно улыбнулся, и тогда я спросил:

«Вы простили меня?»

«Премьер Сталин говорит, — перевел Павлов, — что все это относится к прошлому, а прошлое принадлежит богу».

Во время одной из моих последних бесед со Сталиным я сказал:

«Лорд Бивербрук сообщил мне, что во время его поездки в Москву в октябре 1941 года вы спросили его: „Что имел в виду Черчилль, когда заявил в парламенте, что он предупредил меня о готовящемся германском нападении?“

«Да, я действительно заявил это, — сказал я, — имея в виду телеграмму, которую я отправил вам в апреле 1941 года».

И я достал телеграмму, которую сэр Стаффорд Криппс доставил с запозданием.

Когда телеграмма была прочтена и переведена Сталину, тот пожал плечами:

«Я помню ее. Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого».

Во имя нашего общего дела я удержался и не спросил, что произошло бы с нами всеми, если бы мы не выдержали натиска, пока он предоставлял Гитлеру так много ценных материалов, времени и помощи.

Как только я смог, я послал более официальный отчет о банкете Эттли и президенту.