Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4)

Рассказ об этом разгроме можно закончить выдержкой из телеграммы генерала Александера от 9 ноября:

«Эту великую битву можно разделить на четыре стадии: перегруппировка и сосредоточение наших сил для боя и отвлекающих операций, которые обеспечили элемент неожиданности, столь способствующий победе; атака с целью прорыва – огромная концентрация сил всех родов оружия, которая дала возможность пробить глубокую брешь в обороне противника и, сломив ее, позволила создать искусственные фланги, которыми мы могли дальше воспользоваться; прорывы в разных местах, которые заставляли противника напрягать силы и использовать свои резервы для заполнения брешей и для неоднократных контратак; окончательный прорыв, разрушивший его последнюю оставшуюся линию обороны и создавший брешь, через которую ринулись наши бронетанковые и подвижные части».

Генерал Александер – премьер-министру

6 ноября 1942 года

«Звоните в колокола! Число пленных сейчас достигло 20 тысяч, число захваченных танков – 350, орудий – 400, автомашин – нескольких тысяч. Наши передовые подвижные части сейчас находятся южнее Мерса-Матруха. 8-я армия наступает».

Битва за Эль-Аламейн отличалась от всех предыдущих сражений в Пустыне. Фронт был ограниченным, сильно укрепленным и удерживался, большими силами. Не было фланга, который можно было бы обойти. И прорыв должен был совершаться той стороной, которая была сильнее и стремилась начать наступление. В этом отношении мы вернулись к сражениям первой мировой войны на Западном фронте. Мы видим, как здесь, в Египте, повторялось то же самое испытание сил, которое произошло у Камбре в конце 1917 года и во многих боях в 1918 году, а именно: наличие коротких и хороших коммуникаций у наступающей стороны, применение многочисленной артиллерии, заградительного огня и танкового прорыва.

Во всей операции генерал Монтгомери и его начальник Александер проявили глубокий опыт, знания и изобретательность. Монтгомери был превосходным артиллеристом. Он считал, как Бернард Шоу говорил о Наполеоне, что «пушки убивают людей». Мы всегда являлись свидетелями того, как он пытался ввести в действие под согласованным командованием 300 или 400 орудий, вместо того чтобы вести разрозненную артиллерийскую перестрелку, которая была неизбежной чертой танковых рейдов на обширных пустынных пространствах.

Конечно, все происходило в гораздо меньших масштабах, чем во Франции и Фландрии. Мы потеряли у Эль-Аламейна 10 тысяч человек за 12 дней, а на Сомме за первый же день мы потеряли 60 тысяч. С другой стороны, огневая мощь обороняющихся чрезвычайно усилилась после предыдущей войны, а в те дни всегда считалось, что для прорыва тщательно укрепленной линии необходимо создать двух– или трехкратное превосходство не только в артиллерии, но и в людской силе. У Эль-Аламейна мы не имели подобного превосходства. Фронт противника состоял не только из нескольких линий укреплений и пулеметных гнезд, но имел также глубокую оборону. А перед этой системой обороны находились минные поля такого качества и плотности, какие были неизвестны до тех пор. Поэтому битва за Эль-Аламейн навсегда останется славной страницей в военных анналах Великобритании.

Она сохранится в истории еще и по другой причине. Она фактически знаменовала собой «поворот судьбы». Можно сказать, что «до Эль-Аламейна мы не одержали ни одной победы. После Эль-Аламейна мы не понесли ни одного поражения».

Глава одиннадцатая «Торч» зажжен

Предубеждение президента Рузвельта против генерала де Голля, контакт, который он поддерживал через адмирала Леги с Виши, и наши воспоминания о просачивании информации о Дакаре два года назад – все это заставило нас принять решение скрывать всякую информацию об операции «Торч» от свободных французов.