Читаем Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) полностью

Он признал, что собирается перевести линкор в Тулон, поскольку его нельзя отремонтировать в Оране, и что во всяком случае он не собирается оставлять его там. Маршал и он дали честное слово, что французские корабли не попадут в руки немцев, и Дарлан повторил это свое заверение. «Дюнкерк» не двинется в путь немедленно и будет готов к переводу не раньше чем через десять дней, если не больше. Американское посольство в Виши считало, что это соответствует действительности, и полагало, что даже если линкор будет доставлен в Тулон, то он не сможет войти в строй до конца августа. Затем Дарлан сделал ряд антианглийских заявлений, и маршал обещал дать Мэттьюсу официальный ответ. Президент указывал, что Петэн, по-видимому, в документах разбирается лучше, чем когда ему приходится полагаться на свою память, и, возможно, при ближайшем ознакомлении с вопросом он даст нам обещание, о котором мы просим.

Я поблагодарил президента и вновь выразил свои прежние опасения.

9 апреля инцидент с «Дюнкерком» был наконец урегулирован: правительство Виши подчинилось нажиму, оказанному президентом Рузвельтом. Влиятельное вмешательство президента Рузвельта в этот момент содействовало тому, что наши взаимоотношения с вишистской Францией стали несколько менее враждебными.


Глава восьмая

Битва за Атлантику, 1941 год.

Вмешательство Америки

В ходе подводной войны произошли теперь серьезные изменения. Уничтожение трех германских «асов» в марте и усовершенствование нашей системы обороны оказали свое действие на тактику германских подводных лодок. Обнаружив, что западные подступы стали для них слишком опасными, немцы отошли дальше на запад, в зону, где их могли настигнуть лишь немногие из наших эскортных флотилий (поскольку порты Южной Ирландии были для нас закрыты) и где мы не могли пользоваться прикрытием авиации. Действуя из своих баз, расположенных в портах Соединенного Королевства, наши эскортные суда могли обеспечивать эффективную защиту наших караванов только на протяжении одной четверти пути на Галифакс. В начале апреля «волчья стая» напала на караван наших судов, прежде чем к нему успели присоединиться эскортные корабли. Во время длительного боя было потоплено 10 судов из общего числа 22; противник потерял одну подводную лодку. Мы должны были тем или иным путем добиться увеличения радиуса действия наших кораблей, ибо в противном случае наши дни были бы сочтены.

До сих пор помощь, оказываемая нам из-за океана, ограничивалась предоставлением материалов, но теперь, когда обстановка становилась все более напряженной, президент, используя все полномочия, предоставляемые ему американской конституцией как верховному главнокомандующему вооруженными силами, начал оказывать нам вооруженную помощь. Он твердо решил не допускать, чтобы германские подводные лодки и рейдеры приблизили войну к берегам Америки, и обеспечить, чтобы военные материалы, которые он посылал Англии, благополучно достигали хотя бы середины пути. Еще в июле 1940 года он направил в Англию военную и военно-морскую миссии для «предварительных переговоров». Военно-морской наблюдатель Соединенных Штатов адмирал Гормли вскоре убедился, что Англия непреклонна в своей решимости и устоит против любой опасности, могущей угрожать ей в ближайшем будущем. Его задачей было определить в сотрудничестве с военно-морским министерством, как наиболее целесообразно использовать мощь Соединенных Штатов, во-первых, при существующей политике «любой помощи, кроме вступления в войну», и, во-вторых, во взаимодействии с английскими вооруженными силами, если и когда Соединенные Штаты окажутся втянутыми в войну.

Эти первые шаги повели к созданию широкой программы совместной защиты Атлантического океана двумя державами, говорящими на английском языке. В январе 1941 года в Вашингтоне начались секретные переговоры штабов, затрагивавшие весь круг военных вопросов, с целью выработки общей мировой стратегии. Военные руководители Соединенных Штатов согласились с тем, что, если война распространится на Америку и Тихий океан, решающее значение будут иметь Европейский и Атлантический театры военных действий. Прежде всего надлежало разбить Гитлера, и, исходя именно из этого соображения, были разработаны планы американской помощи в битве за Атлантику.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное