Читаем Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) полностью

В подчинении этого Верховного всемирного совета должны находиться три региональных совета: один для Европы, один для Американского полушария и один для Тихого океана. Что касается Европы, то, как мне представлялось, после войны она, возможно, будет состоять примерно из 12 штатов или конфедераций, которые и образуют Европейский региональный совет. Необходимо было воссоздать сильную Францию, ибо перспектива отсутствия на карте сильной страны между Англией и Россией была непривлекательной. Кроме того, я сказал, что мне трудно себе представить, чтобы Соединенные Штаты могли в течение неопределенного времени держать на страже крупные силы в Европе. Этого не сможет сделать и Великобритания. Соединенные Штаты, несомненно, должны будут каким-то образом участвовать в несении полицейской службы в Европе, в которой Великобритания, очевидно, также должна будет принять участие.

Я также надеялся, что в Юго-Восточной Европе будет создано несколько конфедераций – дунайская федерация, базирующаяся на Вену, которая должна будет в некоторой степени заполнить брешь, образовавшуюся в результате исчезновения Австро-Венгерской империи. К этой группе могла бы присоединиться Бавария. Затем должна быть создана балканская федерация.

Мне бы хотелось, сказал я далее, чтобы Пруссия была отделена от остальной Германии и чтобы 40 миллионов ее населения представляли такое европейское сообщество, с которым можно будет справиться. Многие хотели продолжать этот процесс разделения и разделить саму Пруссию на составные части, но я воздержался от суждения по этому вопросу. Как Польша, так и Чехословакия должны поддерживать дружественные отношения с Россией. Остаются Скандинавские страны, а также Турция, которая может согласиться, но может и не пожелать вместе с Грецией играть некоторую роль в балканской системе.

Уоллес[77] спросил о Бельгии и Голландии, высказав предположение, что они могут присоединиться к Франции. Я заявил, что они могут образовать группу в составе Бельгии, Голландии и Дании. Уоллес также спросил, предусматриваю ли я возможность присоединения Швейцарии к Франции, на что я ответил, что Швейцария – это особая статья.

Каждая из дюжины или около этого европейских стран должна назначить представителя в Европейский региональный совет, создавая, таким образом, нечто вроде Соединенных Штатов Европы.

Такой же региональный совет может быть создан и для американских стран, членом которого будет, естественно, и Канада, которая будет представлять Британское Содружество наций. Должен быть создан также региональный совет для Тихого океана, в котором, как я считал, должна участвовать и Россия. Когда давление на ее западные границы прекратится, Россия обратит свое внимание на Дальний Восток. Эти региональные советы должны находиться в подчинении Верховного всемирного совета. Члены Верховного всемирного совета должны участвовать в заседаниях региональных советов, в которых они непосредственно заинтересованы, и я надеялся, что Соединенные Штаты помимо того, что они будут представлены в Американском региональном совете и Тихоокеанском региональном совете, будут также представлены и в Европейском региональном совете. Но как бы то ни было, последнее слово в этом вопросе должно принадлежать Верховному всемирному совету, поскольку вопросы, которые не смогут разрешить региональные советы, должны автоматически рассматриваться всемирным советом.

Уоллес высказал мнение, что другие страны не согласятся на то, чтобы Верховный всемирный совет состоял только из четырех великих держав. Я согласился с этим и заявил, что в дополнение к этим четырем державам региональные советы должны будут в порядке очередности избирать дополнительных членов. Главная идея этой структуры напоминала треножник: Всемирный совет, опирающийся на три региональных совета.

Для сохранения мира, несомненно, потребуются вооруженные силы. Я предложил, чтобы между Объединенными Нациями было заключено соглашение о минимальной и максимальной численности вооруженных сил, которые будет содержать каждая нация. Вооруженные силы каждой страны могут быть разделены на два контингента: один будет представлять национальные вооруженные силы данной страны, а другой – контингент международной полиции, которая будет находиться в распоряжении региональных советов под руководством Верховного всемирного совета.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное