Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6)

4. Мы высказали пожелание, чтобы это совещание как можно быстрее превратилось в совещание греков, хотя мы готовы оставаться на нем, пока это будет приносить пользу. Когда пришло время изложить все это архиепископу, мы уже имели уведомление, что он согласится выполнить свою роль. Когда он явился, чтобы увидеться с нами на борту «Аякса», он с большой горечью говорил о зверствах ЭЛАС и о тех мрачных и темных силах, на которые опирается ЭАМ. Слушая его, невозможно было сомневаться в том, что он сильно опасается коммунистической, или, как он назвал ее, троцкистской, комбинации в греческих делах. Он сказал нам, что опубликовал сегодня энциклику, осуждающую ЭЛАС за захват восьми тысяч заложников из представителей мелкой буржуазии, в том числе многих египтян, которых расстреливают по нескольку человек в день. Он предупредил, что если женщины не будут освобождены, то он сообщит об этом печати всего мира. После некоторых пререканий у него сложилось впечатление, что женщины будут освобождены. Вообще он вызвал у меня большое доверие. Это блестящая личность, и он сразу же согласился председательствовать на совещании. Мы просим американских и советских представителей в Афинах присутствовать в качестве наблюдателей. Совещание назначено на 26 декабря, в 4 часа дня.

5. По моей просьбе архиепископ пошлет мне предложения относительно повестки дня совещания. Я не могу заранее сказать, что выйдет из всего этого. Конечно, может быть, представители ЭЛАС отклонят приглашение. В таком случае они покажут всему миру, что безудержно стремятся к власти. Если же они согласятся, то я не думаю, что существуют большие шансы на создание объединенного правительства. На меня произвела большое впечатление глубокая ненависть к коммунистам в стране, особенно если судить по тому, что говорил архиепископ. Мы не сомневались в этом и до того, как прибыли сюда. Это положение подтверждается всем тем, что мы слыхали до настоящего времени. Можно не сомневаться в том, как стал бы голосовать народ в Афинах, если бы он получил такую возможность, и мы должны постоянно помнить о необходимости предоставить ему такую возможность. Мы пошлем вам дальнейшие отчеты после завтрашней встречи с представителями ЭЛАС, если они прибудут".

Я, конечно, держал президента в курсе событий.

На другое утро, 26 декабря, в святки, я отправился в посольство. Бои шли на расстоянии мили от нас, и я помню, что, когда мы собирались спуститься на берег, слева, довольно близко от «Аякса», раздалось три или четыре взрыва и поднялись столбы воды. На берегу нас ожидала машина и воинский отряд. Мы загромыхали по дороге в посольство без каких-либо приключений. Там я снова встретил архиепископа, на которого мы собирались поставить такую большую ставку. Он согласился на все, что было предложено. Мы разработали процедуру совещания, которое должно было состояться днем. Я уже пришел к убеждению, что ему отведена видная роль во всей этой сумятице в Греции.

Совещание началось в греческом министерстве иностранных дел 26 декабря, примерно в 6 часов вечера. После наступления темноты мы заняли наши места в большой мрачной комнате. Зима в Афинах холодная, но никакого отопления не было, и несколько керосиновых ламп тускло освещали помещение. Я сидел справа от архиепископа вместе с Иденом, а фельдмаршал находился слева от него. Американский посол Маквиг, французский посланник Белен и советский военный представитель приняли наше приглашение. Трое коммунистических лидеров опоздали, и я уже выступал, когда они вошли в комнату. В своем выступлении я, в частности, заявил: