Вторая мировая война (Избранные страниц)

В течение ряда месяцев Гиммлера уговаривали вступить по своей собственной инициативе в личный контакт с западными союзниками в надежде добиться сепаратной капитуляции. Некий генерал войск СС Шелленберг предложил ему в качестве посредника графа Бернадотта - главу шведского Красного Креста, которому время от времени представлялся случай побывать в Берлине. В феврале, а затем в апреле, когда Бернадотт посетил германскую столицу, он тайно встречался с Гиммлером. Но нацистский лидер был слишком сильно связан своей верностью Гитлеру для того, чтобы предпринять что-либо. Заявление фюрера 22 апреля, о сопротивлении в Берлине до последнего побудило Гиммлера действовать. В ночь на 25 апреля в Лондон прибыла телеграмма от английского посланника в Швеции сэра Виктора Маллета. Он сообщал, что в 11 часов вечера 24 апреля его и его американского коллегу Гершеля Джонсона пригласил к себе шведский министр иностранных дел Ботеман. Целью этой беседы была встреча с графом Бернадоттом, приехавшим с неотложной миссией. Бернадотт рассказал им, что Гиммлер находится на Восточном фронте, и просил его срочно встретиться с ним в Северной Германии. Бернадотт предложил в качестве места встречи Любек, и накануне вечером они встретились. Гиммлер, хотя он был утомлен и признал, что с Германией покончено, все же держался спокойно и говорил логично. Он сказал, что Гитлер настолько тяжело болен, что, возможно, он уже мертв или, во всяком случае, смерть его - вопрос ближайших нескольких дней. Гиммлер заявил, что, пока фюрер занимался делами, он был бы не в состоянии сделать то, что предлагает сейчас, но поскольку с Гитлером все кончено, он может действовать, располагая для этого всеми полномочиями. Затем он спросил, не сможет ли шведское правительство устроить ему встречу с генералом Эйзенхауэром и капитуляцию на всем Западном фронте. Бернадотт сказал, что в этом нет никакой необходимости, так как Гиммлер может просто приказать своим войскам капитулировать, и, во всяком случае, он не передаст эту просьбу, если Норвегия и Дания не будут включены в эту капитуляцию. Если же это будет сделано, то встреча может еще иметь какой-то смысл, поскольку, возможно, понадобится специальная договоренность относительно того, каким образом и перед кем немцы, находящиеся в этих странах, должны будут сложить оружие. На это Гиммлер ответил, что он готов отдать германским войскам в Дании и Норвегии приказ капитулировать перед английскими, американскими или шведскими войсками. На вопрос о том, что он предполагает сделать в случае отказа западных союзников принять его предложение, Гиммлер ответил, что он возьмет на себя командование Восточным фронтом и погибнет сражаясь. Гиммлер выразил надежду, что в Мекленбург первыми придут западные союзники, а не русские, чтобы можно было спасти гражданское население. В заключение граф Бернадотт сказал, что генерал Шелленберг находится сейчас во Фленсбурге, близ датской границы, с нетерпением ожидая известий, и что он может обеспечить немедленную доставку Гиммлеру любого сообщения. Оба посланника сказали, что отказ Гиммлера капитулировать на Восточном фронте похож на последнюю попытку создать неприятности в отношениях между западными союзниками и Россией. Ясно, что нацистам придется капитулировать перед всеми союзниками одновременно. Шведский министр признал, что, возможно, это и так, но сказал, что если войска на всем Западном фронте, в Норвегии и Дании сложат оружие, то это будет большой помощью для всех союзников, включая Россию, и приведет к скорой и полной капитуляции. Во всяком случае, по его мнению, информацию, доставленную Бернадоттом, следовало передать английскому и американскому правительствам. Что касается его собственного правительства, то, как он подчеркнул, англичане и американцы имеют полное право рассказать все Советам, так как шведы никоим образом не намерены и не желают, чтобы кто-либо считал, что они хотят способствовать разладу между союзниками. Единственная причина, почему шведское правительство не может прямо информировать Советы, заключается в том, что Гиммлер особо оговорил, что информация его предназначена только для западных держав.

x x x

Это известие я получил утром 25 апреля и немедленно созвал заседание военного кабинета. О нашей реакции можно судить по телеграмме, отправленной мной президенту Трумэну: