Вторая мировая война (Избранные страниц)

x x x

Оглядываясь назад, на бесконечную сумятицу войны, я не могу вспомнить другого периода, когда связанное с ней напряжение и обилие проблем, нахлынувших сразу или в быстрой последовательности, были столь тягостными для меня и моих коллег, как в первую половину 1941 года. Размах событий с каждым годом увеличивался, но решения, которые нам приходилось принимать, не становились более трудными. В 1942 году нас постигли еще более грозные военные катастрофы, но к этому времени мы были уже не одни и наши судьбы были связаны с судьбами Великого союза. Ни одна из проблем, стоявших перед нами в 1941 году, не могла быть разрешена вне связи со всеми остальными проблемами. То, что посылалось на один театр военных действий, приходилось отрывать от другого. Усилие на одном участке означало риск на другом. Наши материальные ресурсы были строго ограничены. Позицию множества государств - дружественных нам, колеблющихся или потенциально враждебных - невозможно было предугадать. У себя в стране нам приходилось думать одновременно и о борьбе с германскими подводными лодками, и об угрозе вторжения, и о непрекращающихся бомбежках; нам приходилось осуществлять ряд кампаний на Среднем Востоке; и наконец, мы должны были стараться создать фронт против Германии на Балканах. И все это в течение долгого времени нам приходилось делать одним.

x x x

В Англии мы во всяком случае имели твердую почву под ногами. Я был уверен, что при условии, если мы будем держать страну в состоянии максимальной боевой готовности и обеспечим необходимые вооруженные силы, попытка немцев осуществить вторжение в 1941 году не нанесет нам ущерба. Германская авиация на всех театрах войны незначительно усилилась по сравнению с 1941 годом, тогда как силы нашей истребительной авиации в метрополии возросли от 51 до 78 эскадрилий, а бомбардировочной - от 27 до 45. Немцы не выиграли воздушную битву в 1940 году, и у них, по-видимому, было мало шансов выиграть ее в 1941 году. Армия, защищавшая нашу метрополию, стала гораздо сильнее. За период с сентября 1940 года по сентябрь 1941 года численность ее увеличилась от 26 до 34 регулярных дивизий плюс 5 бронетанковых дивизий. При этом надо учесть закалку, полученную нашими войсками, и их возросшую оснащенность вооружением. Численность отрядов местной обороны увеличилась от 1 миллиона до 1500 тысяч солдат, причем все они были вооружены теперь огнестрельным оружием. Значительно увеличилась численность войск, повысились их мобильность, оснащенность, боевая подготовка и организация, а также улучшилась система обороны. У Гитлера, конечно, всегда имелось множество солдат, которых он мог использовать для вторжения. Для того чтобы одержать победу над нами, ему пришлось бы перебросить через Ла-Манш и обеспечить снабжением, по крайней мере, миллион солдат. К 1941 году он мог располагать хотя и значительным, но все же недостаточным количеством десантных судов. А при нашем господстве в воздухе и на море мы не сомневались в том, что сможем уничтожить его армаду или вывести ее из строя. Таким образом, все те соображения, из которых мы исходили в 1940 году, стали теперь несравненно более основательными. Пока наша бдительность оставалась на высоте, а наша собственная система обороны не ослабевала, военному кабинету и начальникам штабов не приходилось беспокоиться. Хотя нашим друзьям в Америке, откуда к нам приехали с визитом несколько генералов, наше положение внушало большую тревогу, а весь остальной мир считал вторжение в Англию вполне вероятным, сами мы сочли себя вправе отправить за море все войска, перевозку которых могли обеспечить имевшиеся в нашем распоряжении суда, и вести наступательную войну на Среднем Востоке и в Средиземноморском районе. Именно здесь находился стержень нашей будущей окончательной победы, и именно в 1941 году начались первые знаменательные события. Во время войны армии должны сражаться. Африка была единственным континентом, где мы могли встретиться с нашими врагами на суше. Мы считали оборону Египта и Мальты долгом, от которого мы не могли уклониться, а первым призом, который мог нам достаться, было разрушение Итальянской империи.

СОВЕТЫ И НЕМЕЗИДА

В пятницу вечером, 20 июня, я выехал один в Чекере. Я знал, что нападение Германии на Россию является вопросом дней, а может быть, и часов. Я намеревался выступить в субботу вечером по радио с заявлением по этому вопросу. Разумеется, мое выступление должно было быть составлено в осторожных выражениях, тем более что в этот момент Советское правительство, в одно и то же время высокомерное и слепое, рассматривало каждое наше предостережение просто как попытку потерпевших поражение увлечь за собой к гибели и других. Поразмыслив в машине, я отложил свое выступление до вечера воскресенья, когда, как я думал, все станет ясным. Таким образом, суббота прошла в обычных трудах. За пять дней до этого, 15 июня, я послал президенту Рузвельту следующую телеграмму: