Вторая мировая война (Том 5-6)

Поэтому я встал, чтобы как можно учтивее поблагодарить президента за его любезные слова, а затем обратился к Сталину примерно со следующими словами:

"Теперь, маршал, разрешите мне ответить на Ваш тост. Я удивлен тем, что Вы сочли нужным выдвинуть против меня совершенно необоснованные обвинения. Вы, вероятно, помните, что сегодня утром, когда мы обсуждали планы маскировки, г-н Черчилль сказал, что "в военное время правда должна иметь целый эскорт лжи". Вы, наверное, также помните, как сами рассказывали нам, что при всех Ваших великих наступлениях Вы всегда скрывали свои истинные намерения от внешнего мира. Вы рассказали нам, что Ваши макеты танков и макеты самолетов сосредоточивались на тех фронтах, которые представляли непосредственный интерес, в то время как Ваши истинные намерения были окутаны строжайшей тайной.

Да, маршал, Вы были введены в заблуждение макетами танков и самолетов, и Вы не смогли распознать те чувства искренней дружбы, которые я питаю к Красной Армии, и те чувства подлинного товарищества, с которыми я отношусь ко всему ее составу".

Пока Павлов фразу за фразой переводил это Сталину, я внимательно наблюдал за последним. Выражение его лица было непроницаемым. Однако в конце он повернулся ко мне и сказал с видимым удовольствием: "Этот человек мне нравится. Он говорит правду. Я должен с ним потом потолковать".

Затем мы перешли в приемную и там прохаживались группами. Я чувствовал, что мы достигли такой солидарности и такого настоящего товарищества, каких никогда прежде не достигали в этом великом союзе. Я не пригласил Рандольфа и Сару 1 на обед, хотя они зашли, когда поднимали тост в честь дня моего рождения, но теперь Сталин отозвал их в сторону и весьма тепло приветствовал их. Президент, конечно, был с ними хорошо знаком.

1 Сын и дочь Черчилля. -- Прим. ред.

Прохаживаясь вокруг, я увидел, что Сталин стоит в тесном кругу рядом с Бруки, как я его называю. Отчет генерала об этом разговоре гласит:

"Когда мы вышли из комнаты, премьер-министр сказал мне, что он несколько волновался, не зная, что я скажу после того, как я упомянул о "правде" и "лжи". Однако он успокоил меня, сказав, что мой ответ на тост произвел на Сталина надлежащее впечатление. Поэтому я решил возобновить атаку в приемной. Я подошел к Сталину и сказал ему, что был удивлен и огорчен тем, что он счел нужным выдвинуть против меня такие обвинения в своем тосте. Он тут же ответил через Павлова: "Лучшая дружба та, которая начинается с недоразумений", и тепло пожал мне руку".

Мне казалось, что все тучи рассеялись. И действительно, доверие Сталина к моему другу было установлено на основе уважения и доброжелательства, которые на протяжении всей нашей совместной работы никогда не были нарушены.

Наверное, было уже более 2 часов ночи, когда мы наконец разошлись. Маршал отдал себя на попечение своего эскорта и отбыл, а президента повезли на квартиру в советское посольство. Я лег в постель усталый донельзя, но довольный, чувствуя, что ничего, кроме хорошего, не было сделано. Этот день рождения был для меня действительно счастливым днем.

Глава пятая ТЕГЕРАН: ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Некоторые из важнейших политических вопросов, стоявших перед нами, все еще оставались открытыми даже после принятия главных решений стратегического характера. 1 декабря "тройка" снова собралась за завтраком у президента в советском посольстве. На этот раз присутствовали также Молотов, Гопкинс, Иден, Кларк Керр и Гарриман. Первой темой нашего разговора был вопрос о вовлечении Турции в войну.

Я сказал, что у нас имеется в Египте семнадцать английских эскадрилий, не находящихся под началом англо-американского командования, и главный маршал авиации Теддер располагает еще тремя эскадрильями, которые мы можем выделить. Они состоят преимущественно из истребителей и могут быть использованы для защиты Турции. Кроме того, у нас имеется три полка зенитной артиллерии. Вот и все, что мы обещали. Мы не обещали Турции никаких войск. Она имеет пятьдесят оснащенных дивизий, и, следовательно, нет никакой необходимости посылать ей войска.

"Каких мер ожидает г-н Черчилль от Советского Союза в случае, если Турция объявит войну Германии и если в результате этого Болгария нападет на Турцию, а Советский Союз объявит войну Болгарии?" -- спросил Сталин.

Я сказал, что не прошу ничего конкретного, но продвижение советских армий к Одессе и дальше окажет большое влияние на население Болгарии. Турецкая армия имеет винтовки, храбрую пехоту, неплохую артиллерию, но у нее нет зенитных орудий, самолетов, и она располагает лишь небольшим количеством танков. Мы создали военные школы, но турки посещают их нерегулярно. Турки не очень восприимчивы к учебе. Их армия -- храбрая, но несовременная. 25 миллионов фунтов стерлингов было израсходовано на оружие, главным образом американское, и мы отправили им это оружие.

Сталин сказал, что Турции, возможно, не придется воевать. Она предоставит нам свои воздушные базы; таков может быть ход событий, и это будет хорошо.