Вторая мировая война: вырванные страницы

И если эта тема замалчивается или искажается до сего дня, а она именно замалчивается или искажается, то, значит, эта тема актуальна и сегодня.

Поэтому автор постарался хотя бы «в первом приближении» затронуть ее, чтобы читатель получил хотя бы самые общие представления о том, что же это такое «Локотская Республика» на самом деле.

Глава 4 РОЖДЕНИЕ «ЛОКОТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ»

Появилась на свет «Локотская Республика» за несколько дней до того, как нога первого германского солдата — «немецко-фашистского оккупанта» — ступила на эту землю.

Осенью 1941 года разваливающаяся регулярная рабоче-крестьянская Красная Армия, теряя по пути многие тысячи и тысячи танков, орудий, грузовиков, железнодорожных вагонов со снаряжением, сотни тысяч солдат и командиров, взятых в плен или сдавшихся самостоятельно, стремительно откатывалась назад, на восток. Бои, если и происходили, то какие-то одноразовые. Вступила N-ская дивизия РККА, неважно какая — стрелковая, танковая, мотострелковая, механизированная, кавалерийская — в бой, день-два, самое большее три дня — и нет N-ской дивизии РККА в природе. Давай следующую N-скую дивизию РККА. А потом еще и еще. Исход каждого боя закономерен, и предсказуем, и всегда однозначен. Разгром. Развал. Распад.

В сентябре через западные районы Орловской области — Орловщины — смутной волной прокатились деморализованные остатки 13-й полевой армии Брянского фронта РККА.

Войска этого фронта РККА весь сентябрь прождали удара фашистских войск с запада, в то время как танковая армия Гудериана, у них на глазах повернув на юг, беспрепятственно окружила вокруг Киева войска Юго-Западного фронта, соединившись с войсками генерал-полковника Эвальда фон Клейста. В плен тогда попало не менее 665 000 человек. Флангового удара по войскам Гудериана так и не последовало. В это самое время генерал Еременко, командующий войсками Брянского фронта РККА, отчаянно и упорно защищал Москву.

Как он ее защищал, какими способами и методами, ярко характеризует жалоба, как раз в те дни, 19 сентября 1941 года, написанная на него самому Сталину членом Военного Совета 13-й армии Брянского фронта секретарем ЦК Компартии Белоруссии товарищем Ганенко:

«Находясь на передовой линии фронта истекшей ночью, я с генералом Ефремовым (командующим 13-й армией. — С. В.) вернулись в опергруппу штарма (оперативную группу штаба 13-й армии. — С. В.) для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыли командующий фронтом Еременко с членом Военного Совета Мазеповым, при них разыгралась следующая сцена: Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный Совет в трусости и предательстве Родины, на мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожая расстрелом. Я заявил — расстрелять он может, но унижать достоинства коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После того он стал угрожать расстрелом Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства, несколько остыв. Еременко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил нескольких командиров корпусов, а одному разбил голову. Сев за стол ужинать, Еременко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции и быть у него заместителем больше не может, тем более что он не может бить в морду командиров соединений. Прошу принять Ваше решение». После разбирательства товарища Сталина товарищ Еременко остался на своем посту.

* * *

Потом Гудериан развернулся и наконец-то ударил по войскам генерала Еременко. Наступил момент, когда генералу Еременко представилась возможность наконец-то осуществить свою угрозу, свое громогласное и широко растиражированное обещание, данное Сталину, — «разбить наглеца Гудериана».

Получилось. Наглец был разбит. Наголову. Только не Гудериан. Разбит был Еременко. И выжил он тогда только потому, что при артналете на штаб храбрый генерал был тяжело ранен (или «тяжело ранен») и тут же на специальном самолете вывезен из только что «испеченного» «котла». Рана генерала Еременко в конечном итоге спасла ему жизнь и честь (по крайней мере, то, что товарищ Сталин, а вслед за ним и сам товарищ Еременко подразумевали под этим понятием), и он не был обвинен, подобно его предшественнику на посту спасителя Москвы генералу Павлову, «в измене» и «предательстве».

Счастливо раненный генерал Еременко полетел в тыловой госпиталь восстанавливать свое здоровье, чтобы потом и дальше спасать страну, раз за разом бросая сотни тысяч своих солдат на не подавленную оборону врага до тех пор, пока они все не будут «израсходованы», и продолжая пробивать головы подчиненным генералам своей знаменитой палкой-тростью. Он будет воевать так всю войну. А потом за свои заслуги получит звание маршала Советского Союза. Ну что ж, по Сеньке и шапка.