Вторая невеста Драконьего Лорда

Да я умру при любом раскладе! Или сегодня, или когда выйдет срок, щедро выделенный мне на то, чтобы доставить Илону в один из храмов Королевства Пылающих. Это мы с дракошкой сейчас имели все шансы сбежать, а она так и осталась лежать там, в траве, затянутая непонятной черной дрянью, так похожей на застывшую лаву.

О Святая Мать! Да я даже не знала, жива ли она!

Щеку нестерпимо жгло от удара особо коварной ветки. Легкие горели от нехватки воздуха. Я вообще не представляла, куда бегу, но отлично понимала, что останавливаться ни в коем случае нельзя.

Нет сил? Ну так ползи! Болят ноги? Помогай себе руками!

Не будь у меня Кирюши, я бы, наверное, не послушалась Рейтара, не побежала в незнакомый лес, петляя, как заяц, удирающий от лисы. Даже сейчас мне нестерпимо хотелось спрятать дракошку и повернуть обратно, но это говорил голос сердца – не разума. Разум же вопил, что ребенка одного в лесу оставлять никак нельзя. Да я и сражаться-то особо не умела, и трофей из меня тоже был так себе, а значит, жизнь моя долгой не будет.

Вот счастливой – это да: нервы я умела трепать профессионально, отчего получала истинное удовольствие, но долго с дырой в теле, как известно, не поязвишь. Это дракона стрелы почему-то не брали, а я такой живучестью, к сожалению, похвастаться не могла.

Я лишь чудом успела заметить, что земля впереди обрывается. Затормозив, скользнув ногами по траве, я упала, больно ударившись тем самым, что безошибочно почти ежедневно находило приключения.

Вот так всегда! Помогаешь другим, а страдает гордость.

Глянув себе за спину, погони я не увидела, но очень скоро все могло измениться, так что времени мы не теряли.

– Кирюша умница, Кирюша не будет капризничать, – приговаривала я, осторожно спускаясь в своеобразную глубокую яму, напоминающую ров.

Ров этот, края которого заканчивались вне поля моего зрения, образовался здесь из-за речушки, которая больше походила на лужу. Она текла средь мелких камушков, так что на ту сторону мы могли попасть, едва-едва замочив подошвы моих сапог.

Но вскарабкаться наверх мы не успели.

Услышав треск ломаемых веток где-то у себя за спиной, я оглянулась, но увидеть ничего не смогла. Обрыв был слишком большим, высота превышала мой собственный рост, что пока не позволяло наемникам нас заметить.

Карабкаться наверх сейчас было чистым самоубийством. Если бежать направо или налево – шансов на спасение тоже оставалось мало. Одна-единственная стрела меня запросто могла обезвредить, а потому выход у нас был только один.

Качнувшись к противоположной стене, я что было сил вжалась в нее спиной и тут же провалилась в чью-то берлогу. Порода осыпалась, вездесущие корни царапнули по лицу. Времени обдумывать произошедшее не было – пришлось срочно приподниматься и втягивать ноги, которые сейчас так и торчали снаружи.

Толстые, тонкие, разветвленные, длинные и короткие. Пока я старалась даже не дышать, отчетливо ощущая, как кто-то ползет по моей руке, Кирюша подпрыгивал у меня на коленях, игрался с корнями растений, пытаясь цапнуть их своими зубами.

Эти корни сейчас были нашей единственной защитой, потому что кинжал валялся где-то подо мной, выпав из моей руки в тот момент, когда я провалилась.

– Тихо, – прошептала я, приложив палец к губам. – Сейчас нужно молчать.

Я очень сильно боялась, что он меня не понимает, но малыш больше не дергался. Только трясся в моих руках то ли от страха, то ли от холода, пока я его успокаивающе баюкала.

– Куда могла сбежать эта ящерица? – послышался сверху совсем не голос Рейтара, а мое сердце пропустило удар.

– Не знаю, но тут…

Это многообещающее “тут” вдруг резко оборвалось. Тонкий свист едва коснулся ушей, а вниз в убегающую речушку свалились окровавленные мешки размером с человеческие головы.

Реакция моя долго ждать не заставила. Я и дракошке глаза закрыла, и сама на всякий случай зажмурилась, одной рукой на ощупь пытаясь отыскать кинжал.

Чисто теоретически я готова была убивать, если понадобится. Законы этого мира разительно отличались от тех, которые существовали в том, из которого я попала сюда. Здесь за свою жизнь боролись не словом, а наточенным лезвием – возмутительное средневековье! Но на практике даже мысль о чужой смерти страшила меня.

Я не была убийцей. И даже была не уверена, что смогу причинить кому-нибудь реальный вред, защищая свою жизнь. Просто потому, что жизнь – это самое ценное, что мы получаем. Ни власть, ни деньги, ни статус – ничего из этого не имеет значения, если тебя лишили главного – жизни.

– Амелия, выходите, – устало произнес знакомый голос. – Я чувствую вас.

Встрепенувшись, распахнув веки, выбираться из нашего надежного убежища я тем не менее не торопилась. Потому что страх – он такой. Не исключено, что от отчаяния и глюки бывают. Только лучше бы нам с Кирюшей привиделась еда, потому что есть мы, судя по всему, хотели оба.

Крайне несчастный ребенок пытался жевать такой же несчастный корень какого-то несчастного растения. А я просто всегда есть хотела, когда мне было страшно. Когда ты жуешь что-то вкусное, вроде как и бояться уже неудобно.