Вторая оболочка (ЛП)

Что касается вопроса о красных самолётах, я не мог предположить ничего, кроме того, что какие-то игроки в мексиканской политике, готовят небольшой военный сюрприз для Службы Иммиграции. В Мексике было слишком много тайных военных формирований, чтобы одно из них могло считаться чем-то необычным. Затем я подумал о странных радиосообщениях. Они не очень-то вписывались в эту картину. Но потом мои мысли снова вернулись к Эллен. Я больше не думал о красных аппаратах. Я не думал — да и никто на Земле не думал — о той кошмарной силе, которая надвигалась, неся угрозу всему миру.

Утром, спустившись в холл, я обнаружил, что там царит странная суматоха. Слышался гул разговоров, люди передавали друг другу экстренные выпуски газет. Прошло пять минут, прежде чем я смог раздобыть одну из них и прочесть кричащий заголовок:

КРАСНЫЕ САМОЛЁТЫ СОВЕРШАЮТ НАЛЁТ НА ФАБРИКУ, ТРИСТА ПОГИБШИХ, ПОХИЩЕНЫ ЗАПАСЫ ТОРИЯ НА МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ

Далее в статье описывался налёт в четыре часа утра того же дня флотилии красных самолётов на фабрику Роджерса по производству калильных сеток в Сент-Луисе. Утверждалось, что было убито триста человек и что весь имевшийся запас нитрата тория стоимостью более миллиона долларов был украден.

Всё это было преподнесено, как большая загадка. Полиции не удалось идентифицировать три из четырёх оставленных трупов в красной униформе. По отпечаткам пальцев лишь один из них был опознан, как известный преступник, недавно вышедший из Ливенворта (крупнейшая федеральная тюрьма строгого режима в Соединённых Штатах с 1903 по 2005 год). Похоже, никто не имел ни малейшего представления, зачем был взят торий, поскольку основное применение этого похожего на радий, но гораздо менее активного, радиоактивного металла, заключается в производстве газовых калильных сеток.

Кроме того, было заявлено, что налётчики выпустили «облака светящегося фиолетового газа», который стал причиной гибели большинства людей и, по-видимому, лишил металлические предметы воздействия силы земного притяжения. Было сказано, что здание фабрики было странно разрушено, как будто тяжёлое оборудование взлетело вверх и пробило крышу.

Сначала я подумал, что это, должно быть, просто газетная утка. Затем я вспомнил, что Билл Джонсон рассказывал мне о странных красных самолётах в Дюранго и о загадке секретной радиостанции. Теперь я уже не был так уверен. Я слегка позавтракал и поспешил на посадочную площадку. Я нашёл Билла с экземпляром газеты в руке. На его морщинистом лице было выражение напряжённой сосредоточенности.

— Привет, Боб, — протянул он. — Это выглядит интересно. Вы видели?

Я кивнул.

— Должно быть, это те же самые красные самолёты. Пойдёмте.

Мы вышли на поле, где нас ждал наш «Горбатый». Это был первый самолёт такого типа, который я увидел, наверное, один из первых построенных экземпляров. Он был основан на конструкции автожира Хуана де ла Сьервы, более известном как «самолёт — ветряная мельница». Но в нашем случае была предусмотрена возможность втягивать вращающуюся мачту в фюзеляж, останавливать ротацию и складывать лопасти, чтобы в воздухе машина превращалась в обычный моноплан, способный развивать гораздо большую скорость, чем у автожира. По желанию пилота нажатие на кнопку освобождало мачту и лопасти, и машина превращалась в автожир, который мог, медленно вращая ротор, снижаться почти вертикально для безопасной посадки на небольшом участке земли.

Машина получила ещё одно новшество в виде турбинного двигателя Райта. У него была всего одна важная движущаяся часть — вал, на котором крепились роторы, фланцевое колесо, втягивающее смесь в камеру сгорания, и пропеллер. Благодаря своему чрезвычайно лёгкому весу и высокой эффективности, турбинный двигатель внутреннего сгорания обещал найти широкое применение.

Своё название «Горбатый» получил из-за своеобразного горба на задней части мачты, прикрывавшего рычаги для подъёма и опускания вращающейся «ветряной мельницы».

В носовой кабине самолёта был установлен пулемёт 50-го калибра.

— Забирайтесь на борт, Боб, и мы взлетаем, — сказал Билл, когда мы надели парашюты. — Японец снялся с якоря сегодня в четыре утра, а эсминцы ушли часом позже. Мы сможем их догнать.

Пять минут спустя наша изящная маленькая машина катилась вперёд, вращая «ветряную мельницу». Она плавно взмыла вверх, Билл включил устройство, сложившее мачту, и вскоре мы оказались над холодным серым Тихим океаном, а город исчез в дымке голубого горизонта на севере.