Вторая ошибка Мамая

Ордынские воины сидели на крепких низкорослых конях - бахматах, отличавшихся от лошадей другой породы густыми гривами, падающими почти до земли, длинными толстыми хвостами и необыкновенной выносливостью. На бахмате можно было скакать весь день с непродолжительными остановками. Вооружение ордынцев было простым, но удобным и единообразным. Каждый воин имел хороший дальнобойный лук, два колчана со стрелами, нож, топор и веревку, чтобы вязать пленников или тянуть осадные орудия. Сотники, десятники и нукеры имели панцири, железные или медные шлемы. Зловеще поблескивали обнаженные кривые сабли. Целый лес копий покачивался над рядами конницы. Копья были разные: и тонкие, как жало, и с широкими остриями, некоторые - с крючками, чтобы стаскивать противника с седла. Почти у всех ордынцев были небольшие щиты, сплетенные из прутьев и обтянутые толстой бычьей кожей.

Но не оружие ордынской конницы внушало тревогу Андрею Попову. Русские дружинники были вооружены лучше, непроницаемые для стрел русские кольчуги и закаленные мечи славились даже в заморских странах! Андрея устрашала поразительная, казавшаяся невероятной согласованность в действиях огромной конной массы ордынцев.

Мамай неторопливо поднял правую руку.

Гулко ударил большой барабан.

На длинном шесте взметнулся лоскут пламенно-красной материи, и, повторяя сигнал, над темной массой всадников заалели флажки тысячников и сотников. Ордынские воины пришли в движение, скрылись в туче пыли, а когда снова очистилась степная даль, вместо развернутого строя перед холмом застыл сомкнутый клин ордынской конницы.

Снова загрохотал барабан.

Рядом с шатром Мамая взметнулся еще один красный стяг, и клин ордынского войска двинулся вперед. Конница накатывалась неотвратимо и величественно, как морские волны. Передние бешено мчавшиеся всадники были уже в сотне метров от холма...

Полуголые богатыри-нукеры снова ударили деревянными колотушками по большому барабану. Шесты с красными тряпицами упали наземь, а вместо них взметнулся зеленый стяг.

Ордынский клин остановился, всадники начали заворачивать коней. Снова все заволокло пылью. Спустя малое время Андрей различил в пыльном мареве стройные ряды конницы, изготовившейся к отражению удара сбоку; вправо и влево от нее разбегались другие конные рати, чтобы окружить воображаемого противника...

Мамай неожиданно легко вскочил с подушек, подбежал к пленнику и закричал прямо в лицо; толмач, от торопливости проглатывая окончания слов, едва успевал переводить:

- Смотри, русский князь, на непобедимое войско! Смотри и запоминай! Кто в силах остановить эти тумены? Горы рассыплются в прах, стены крепостей падут от одного грохота копыт! Смотри, с чем иду в гости к вашему князю Дмитрию, осмелевшему рабу! Силы моей - двенадцать орд да три царства, а князей со мной - семьдесят три, а воинов под пятьсот тысяч подходит! Да еще два алпаута с двумя великими ратями идут ко мне, а числа их воинов я сам не знаю! Может ли Дмитрий, слуга мой и данник, нас всех накормить и одарить?

Андрей молчал, ошеломленный этой вспышкой неистовой ярости. Он не помнил, как нукеры потащили его от шатра прочь, как везли обратно через стан, - перед глазами непрерывно стояло искаженное яростью лицо Мамая, звенел в ушах его пронзительный крик.

Андрея втолкнули в юрту, проворно содрали кольчугу, кафтан, штаны, сапоги. Сторож-ордынец с размаху ожег плетью, толкнул на войлок.

Тела воеводы Родиона в юрте уже не было.

Андрей лежал, закрыв глаза, а перед ним будто продолжали проноситься в клубах пыли ордынские тумены, дрожала земля, и пляшущее, разверзнутое в крике лицо Мамая выдыхало: "Смотри! Смотри!"

Андрей не верил в пятьсот тысяч ордынского войска, не бывало такой многочисленности на земле, но то, что он увидел, было страшно. Одна мысль настойчиво билась в голове: "Дошли ли гонцы?" Эта мысль тяжким грузом давила на него, подсказывая единственно возможное решение. Если гонцы не дошли до Москвы, дойти должен он сам. Он должен бежать из ордынского стана...

Глава 6

БЕГСТВО

Вот и ночь наступила - душная, безнадежная. Едва различимый в отблесках огня, клевал носом у очага сторож-ордынец. За день-то на него Андрей вдоволь насмотрелся, в юрту никто больше не приходил, разве что второй сторож, который вокруг юрты с копьем ходит, раз-другой заглядывал.

Ордынец был немолод, хил, голову в войлочном колпаке держал набок, будто она была тяжела для него, голова-то. Старую саблю в поцарапанных кожаных ножнах бережно поглаживал ладонью: видно, другого богатства, кроме сабли, у него не было. На халат лоскутки разноцветной материи нашиты, пуговицы где нужно и не нужно, бляшки какие-то, но разве это богатство? Ребячья забава...

Ел, правда, ордынец много - чуть-чуть из котелка стало Андрею доставаться. Даже удивлялся Андрей: "Куда только лезет в него, в нехристя, столько пищи? На вид мал и тощ, а вот поди же ты..."