Вторая Отечественная

В той реальности Великой Отечественной могло бы просто не быть. Не быть этих искупительных скорбей… И как бы славна не была в ней победа русского, и всех сражающихся плечом к плечу с нами народов, мы заплатили за неё слишком страшную цену. Мы заплатили за неё жизнями наших родственников, убитых и не родившихся детей. 27 миллионов жизней! 27 миллионов — из них 15 миллионов только гражданских!

Страшно представить. Просто страшно себе это представить… Хотя с другой стороны, примерно столько же не родившихся детей в материнских утробах было убито с развала СССР по настоящее время.

…А быть может, моим современникам не интересна история Первой Мировой не только из-за того, что большевики «забыли» её, вычеркнув из памяти и учебников истории? Позорно забыли и переврали, кстати, именно потому, что Брестским договором перечеркнули все достижения русского оружия в Закавказье, Малой Азии, Карпатах и Закарпатье, отдав немцам и туркам не только захваченные территории, но и исконно русские земли в Малороссии, и часть русской Армении с её древней столицей Ани… Может быть, эта война не тронула наши души по той простой причине, что враг при Николае II не занял ни одного именно русского города? Что под удар практически не попало гражданское население Российской империи? В отличае от Великой Отечественной, в годы которой враг убивал не только на фронте, но и в тылу, не только воинов, но и гражданское население… Причём на равных — и даже в большей степени, судя по статистике.

И здесь трагедия геноцида армян не в счёт — вроде бы и жалко их, и вроде свои они, православные. А все одно их боль и страдания в годы ПМВ слишком далеки от нашего сознания, сочувствия, понимания, желания и готовности помочь… Очевидно, именно по этой же причине «Вторая Отечественная» не была понятна простому русскому человеку. И как бы беспощадно это ни звучало, многие наши солдаты действительно не понимали, за что воюют, убивают и умирают…

В отличае от Великой Отечественной, ставшей слишком личной едва ли не для каждого солдата, едва ли не для каждой советской семьи…

Глава 17

2 мая 1915 года. Позиции 3-й армии генерала Радко-Дмитриева в районе города Горлице

10 часов утра.

— Господин полковник, господин полковник! Артиллерийский налет кончился — и австрийцы пошли вперед!

Полковник Игнатов, едва ли не заваленный землей и бревнами на командном пункте полка, попавшего под удар тяжелого 150-мм «чемодана» австрийской гаубицы М.94, проломившего три наката бревен, судорожно встряхнулся, бестолково мотая головой — словно пес от воды после речки. Адъютант, поручик Тельных, в момент попадания гаубичного снаряда находившийся вне командного пункта, с легкой оторопью поймал на себе совершенно бессознательный взгляд полковника, уже подумав о том, что полк остался без командира. Но неожиданно в глазах Игнатова появилось осмысленное выражение — и, сняв с переносицы пенсне с треснувшими линзами, полковник надтреснутым, глухим голосом спросил:

— Связь с командирами батальонов есть?

Вопрос, в сущности, был вне компетенции адъютанта — он не отвечал за связь. Но, воочию увидев последствия едва ли не тринадцатичасовой артподготовки, после которой позиции полка представляли собой некий фантасмагорический лунный пейзаж, затянутый дымкой сгоревшей взрывчатки — вонь которой, к тому же, очень мешала нормально дышать — поручил был уверен: телефонная связь отсутствует. Да и уцелели ли в принципе батальонные командные пункты, располагающиеся ближе к передку?

— Никак нет, господин полковник.

— Понятно… А наши пушки… Молчат?

Поджав губы, Тельных утвердительно кивнул:

— Так точно.

После 6 часов утра обе четырехорудийные батареи полевых трехдюймовок, приданные полку, пытались вести контрбатарейную борьбу с закрытых позиций — когда к огню австрийских гаубиц подключились более легкие, но многочисленные 80-мм полевые орудия, произведенные на чешском заводе «Шкода». Порядка полутора часов храбрые артиллеристы работали по вражеским батареям, наплевав на все нормы расхода боеприпасов — инициативные комбатры осознали, что смысла экономить снаряды уже нет… И ведь нащупали же пушкари австрияков, дважды крепко грохнуло с немецкой стороны! Но поединок сей был чересчур неравен: после краткого успеха русских артиллеристов, уже их позиции накрыли гаубицы противника. Причем полковник знал об этом, принимал доклады — видно, сильно тряхнуло Игнатова…

— Потери?

— Никак нельзя уточнить, господин полковник. Но уцелевшие солдаты уже ведут стрелковый бой — так, на позициях полуроты подпоручика Самсонова слышатся ружейные залпы!

— Самсонов, Самсонов… Это тот, с Кавказского фронта переведенный… Вот что, господин поручик: выдвигайтесь на позиции пулеметных команд, соберите всех, кого возможно, но чтобы хотя бы один пулемет — действовал! А кроме того, требуется отправить подкрепление на передний край. Задача ясна?

— Так точно!

— Выполняйте… С Богом.