Вторая половинка

Джуа с трудом подавляла зевоту. Сэди ей сразу понравилась; она высоко оценила ее профессиональный подход: Сэди, так сказать, стреляла с бедра. Она не собиралась ни давать им ложных обещаний, ни разжигать в них ненужные надежды.

Джуа, которая всегда считала себя реалисткой с широко открытыми глазами, это нравилось.

Она покачивалась с пятки на носок, чувствуя, а такое бывало часто, что ее жизнь проходит как во сне. Хотя после смерти Изабель прошло уже много месяцев, ей по-прежнему не верилось, что она стала наследницей огромного состояния.

Наследство включало исторический дом в бостонском районе Бэк-Бэй, громадный портфель ценных бумаг, многочисленные банковские счета и коллекцию произведений искусства – одну из лучших в мире.

Кили – наследница по праву; она кровная родственница Изабель. А у Джуа таких связей в семье Маунтон-Мэтьюз не было. Она познакомилась с Изабель лишь в четырнадцать лет, когда благотворительница из Бостона посетила убежище, ставшее временным пристанищем для Джуа, которая убежала из последней приемной семьи.

На следующий день Джуа очутилась в Маунтон-Хаус вместе с эксцентричной Изабель и ее внучатой племянницей Кили. Впервые с десяти лет, когда попала в приемную семью, Джуа почувствовала себя любимой. Нет, лучше, чем любимой, – она почувствовала себя в безопасности.

И она всегда будет признательна Изабель за то, что та окружила ее теплом. Как же она скучала по старушке! Горе угрожало сбить ее с ног.

– Вы уверены, что Изабель ничего не говорила вам о том, где она приобрела картины? – спросила Сэди у Кили.

Что ж, Джуа придется подождать еще немного, пока можно будет лечь в постель.

– Я ничего такого не помню, – вслух размышляла Кили. – Может быть, она их не покупала. Может, ей их подарили. Из пользовалась исключительной популярностью, и у нее было много… друзей.

– А, поняла. Не знаете, с кем она встречалась, когда получила эти картины?

– Это было задолго до меня, – ответила Кили. – В дневниках говорится о гостях… – услышав такой эвфемизм, Джуа закатила глаза, – но имен она не называет.

– Жаль, – сказала Сэди. – Можно было бы проследить историю владения через имя… Речь ведь идет о сливках бостонского общества?

– Да, – радостно подтвердила Кили. – Ее все обожали по обе стороны Атлантики. В Лондоне и Париже она пользовалась не меньшей популярностью, чем в Бостоне.

Кили с такой легкостью говорила о людях из среды Изабель – из высшего бостонского общества. В этом отношении Кили довольно неплохо шла по стопам своей двоюродной бабки. Джуа не испытывала интереса к тому, чтобы проводить время в изысканном обществе. Никогда еще она не чувствовала себя такой чужой, девочкой из неподходящей семьи, чем когда она сталкивалась с людьми, у которых больше денег, чем Бога в душе, и родословная, которую можно проследить до «Мэйфлауэра». Нет уж, спасибо, она лучше останется в тени. Там ей гораздо уютнее.

Это не ее мир, и общество не ее, а вот для Кили такое общество вполне подходило. Хотя Джуа пришлось признать, что Сэди Слейд казалась довольно милой и, что важнее, вполне приземленной. И если Джуа не ошибалась, а она редко ошибалась, между Сэди и Карриком Мерфи что-то происходит. Сэди повезло, ведь Каррик – просто чудо.

Джуа неторопливо шагала по коридору, разглядывая коллекцию старых фотографий на стене напротив; она улыбнулась при виде снимка, на котором три мальчика-подростка окружили девочку гораздо младше их. Она достаточно хорошо разбиралась в бостонском обществе, чтобы узнать братьев Мерфи и их сестру Танну. Они выглядели счастливыми; и, хотя Джуа жалела о том, что их родители умерли, она решила, что детям Мерфи повезло: они росли в дружной и сплоченной семье. У некоторых, в том числе у нее, такого опыта не было.

Джуа услышала мужские шаги и, обернувшись, заметила высокого мужчину с растрепанными волосами, трехдневной щетиной и усталыми глазами. Он шел по коридору. Сердце екнуло в груди Джуа, когда она узнала его: она видела его на экране телефона. Незадолго до того, как приехать сюда, Кили звонила ему по видеосвязи.

Живое лицо, которое до того она видела на экране телефона сестры, оказалось сказочно красивым.

Джуа подняла глаза, чтобы осмотреть лицо падшего ангела, и сразу же подметила его сходство с Карриком: оно проявлялось в цвете глаз, прямом носе и упрямом подбородке. Каррик в дизайнерском костюме и идеально повязанном галстуке выглядел более сдержанным, более застегнутым на все пуговицы, чем другой Мерфи с броскими часами и кожаными браслетами на сильном запястье.

С такими нужно быть осторожнее, предупредила себя Джуа, заметив, как бабочки в животе затрепыхали крылышками от волнения. И восхищения. Когда у нее в последний раз была такая интуитивная, сексуальная реакция на мужчину? В прошлом году? Два года назад? Скорее всего, никогда.

Джуа стояла у стены, гадая, оторвет ли он глаза от своего айпада, чтобы заметить ее, или просто пройдет мимо.

Ронан Мерфи, погруженный в собственный мир, прошел мимо нее.