Вторая попытка

Фиона как бы отрицала ту жизнь, которую прожил он сам — с любимой женой, двумя дочерьми. И хотя Джон был потрясен и опустошен, когда потерял Энн, годы, проведенные бок о бок, стоили того. Джону хотелось, чтобы, когда он умрет, его оплакивала не только собака. А Фионе это было не нужно. В этом она была уверена на сто процентов. Фиона помнила, как страдала ее мать, когда очередной мужчина уходил из ее жизни. Помнила, какую боль испытывала сама, когда заканчивались длительные отношения с мужчинами, которые она все же позволила себе два раза в жизни. Она могла только представить себе, что быть замужем и потерять мужа — во много раз хуже. Наверное, совершенно невыносимо. Гораздо проще, по мнению Фионы, было вообще не вступать в такие отношения. Она пожертвовала семьей, но вместо этого наполнила свою жизнь другим — интересными проектами, карьерой, развлечениями. И людьми.

— К тому же, — задумчиво продолжала Фиона, — я терпеть не могу обязательств. Наверное, все дело в том, что я слишком дорожу своей свободой. Вероятно, надо честно признать, что я — эгоистка.

Тут Джон вынужден был с ней согласиться, несмотря на то что сам был об этом иного мнения. Каждый имеет право жить так, как ему нравится, а эгоизм — это нечто иное.

Вернувшись в «Ритц», они прошли мимо дорогих бутиков и ювелирных салонов, затем поднялись на свой этаж в стеклянном лифте, из которого открывался вид на Камбон. Их комнаты были на третьем этаже, и отделяло их друг от друга всего несколько дверей. Джон стоял рядом с Фионой и смотрел, как она ищет завалившуюся куда-то твердую пластиковую карту — ключ от номера. Фиона прикрепила его на латунное кольцо, но все равно умудрялась терять даже в сумке. Джон терпеливо ждал, пока Фиона, найдя карточку, вставила ее в электронный замок.

Дверь открылась, и Фиона повернулась к Джону, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Как замечательно, что он все-таки вырвался в Париж! Ей приятно было разделить с ним этот день — от начала до конца. Вернее, от вокзала до бассейна.

— У вас будет время позавтракать со мной завтра утром или вы будете заняты? — спросил Джон с надеждой.

Только сейчас Фиона заметила, что он выглядит так же безукоризненно, как в середине дня, хотя было уже два часа ночи.

Джон отлично держался. С ним рядом было легко и приятно. Он был красив непередаваемой мужской красотой, которая не могла оставить Фиону равнодушной. Но она твердо решила обуздать свои эмоции. А там, — жизнь покажет, не стоит забегать вперед.

— С утра мне надо сделать пару звонков, — сказала Фиона. — Потом придет наш фотограф показывать мне пробные отпечатки снимков вчерашнего шоу. Но это не раньше обеда. А в одиннадцать надо быть на показе «Лакруа». Выезжаем в десять тридцать. Пожалуй, я могу позавтракать с вами в восемь тридцать.

Все это звучало как расписание деловых мероприятий, и Джон невольно улыбнулся.

— Что ж, мне подходит, — сказал он. У него самого были намечены на завтра кое-какие дела, но он собирался заняться ими после обеда из-за разницы во времени с Нью-Йорком.

— Что вы обычно едите на завтрак? Я, если не возражаете, закажу для нас обоих.

Несмотря на то что Фиона была весьма независимой женщиной, Джону все время хотелось опекать ее.

— Грейпфрут и кофе, — быстро ответила она и, не удержавшись, зевнула.

А Джон подумал, что сонной и усталой она нравится ему еще больше. Она казалась сейчас маленькой и нежной, а вовсе не собранной до предела хозяйкой огромной империи — журнала «Шик».

— Неужели это все? — удивился Джон. — И па таком «горючем» вы умудряетесь пробегать целый день? Да вы же просто-напросто упадете в голодный обморок, Фиона. А как насчет омлета? Заказать его вам? С чем вы любите омлет?

— С лисичками, — на губах Фионы снова играла улыбка, адресованная ему, Джону, и он вдруг почувствовал себя молодым и счастливым.

— Что ж, я от такого тоже не откажусь. Попрошу приготовить нам омлет с лисичками к восьми тридцати. В вашем номере будем завтракать или в моем?

— Наверное, лучше у меня. На случай, если кто-то мне позвонит. Я ведь и здесь на работе.

— Что ж, отлично, значит, завтракаем у вас. Спокойной ночи, Фиона. У меня был отличный день. Спасибо вам. Я никогда не забуду этот вечер. Хотя, боюсь, если я решу описать его кому-то, мне не поверят. Пожалуй, больше всего мне понравились воины масаи.

— Неудивительно, — улыбнулась Фиона. — Мужчинам должны нравиться такие вещи.

— А что больше всего понравилось вам? — поинтересовался Джон.

Фиона с трудом подавила желание ответить: «Быть рядом с вами».

— Может быть, свадебное платье, — сказала она. — Нет, пожалуй, расписные юбки.

Она собиралась написать об этом статью в журнале и надеялась, что фотографии получились хорошо.

— Еще на меня произвели неизгладимое впечатление тигры и барс, — у него снова было мальчишеское выражение лица, которое так нравилось Фионе.

Джону не терпелось рассказать своим дочерям обо всем, что ему довелось сегодня увидеть. Девочки знали, что он уехал в Париж, но понятия не имели, с кем и зачем. Он всегда сообщал дочкам, где его можно найти. Особенно теперь, когда с ними не было Энн.