Вторая попытка

Идя к дочери, он специально не стал пить с утра - только самую каплю - большой стакан лимонного сока и в него маленькую-маленькую рюмочку коньяку, просто, как писал Веничка Ерофеев, чтобы не так тошнило. А потом полложки соды в виде порошка и запить водой. И тогда сразу проходит изжога. Вот только голова... голова оставалась тяжелой.

Он прошел в комнату, сел на старый протертый диван и посмотрел на Ирму. Ирма стояла, опершись на спинку кресла, и в своем скромном, но изящном домашнем платьице была очень даже хороша. Она становилась все больше похожа на Лолу, но была, безусловно, красивее ее.

- Господи, что у тебя с глазом?

- В аварию попал. Ерунда. Пройдет.

- Ну а как ты вообще, папка?

- Да ничего, вот получил крупный гонорар за сценарий сериала на телевидении, приехал сюда отдохнуть, поболтать со старыми друзьями. А здесь видишь что делается: танки какие-то, бедуины, стрельба на улицах. И такая жара!.. Знал бы, не поехал. Слушай, ты же всегда дождь любила. И Бол-Кунац - тоже. Зачем вы сюда-то переехали?

- Мы никуда не переезжали, папа.

- То есть как? Не понимаю. Это же совсем другой город. Город, в котором я служил. А то был город, где я родился.

- Правильно, - согласилась Ирма. - Это совсем другой город. А того города просто уже нет. Не существует он больше. Но мы никуда не переезжали.

- Понятно... - пробормотал Виктор.

Ничего ему было не понятно, и тяжесть в голове постепенно превратилась в боль. Очевидно, это как-то отразилось на его лице. Ирма спросила:

- Па, кофе хочешь?

- Не уверен, - ответил он.

Вошел Бол-Кунац. Жутко сутулый, совершенно седой, с пожелтевшей кожей и трубкой в углу рта. Виктор едва узнал его.

- Здравствуйте, господин Банев!

Вот голос почти не изменился. Удивительно.

- Ты называл меня так, когда был мальчишкой.

- Точно. Я как раз и вспомнил те времена. Хотите пива?

- С удовольствием, если можно. А ты тоже будешь?

- Ну разумеется.

Бол-Кунац сел в кресло и запалил свою трубку. Ирма принесла шесть баночек пива из холодильника и ушла варить себе кофе.

- У вас с деньгами нормально? - спросил Виктор.

- Нормально, - сказал Бол-Кунац. - Правда, нормально. Спасибо, господин Банев.

- А вам не кажется, что отсюда надо уезжать?

- Одно время казалось, но сейчас уже поздно.

- В каком смысле?

- Да во всех смыслах, - сказал Бол-Кунац. - Возраст, дети - они никуда не поедут - и... мы просто не успеем уехать. Опять же - куда?

- Да куда угодно! Разве сейчас с этим есть проблемы? - спросил Виктор. - И что значит - не успеете уехать?

- Нет, юридических проблем, конечно, нет никаких, и даже денег я нашел бы хоть на Америку. Но я же говорю - дети. Август - член Совета ветеранов ПВ, Чика - студентка университета, будущий социопсихолог. Они же будут участниками событий. А события предстоят жаркие, и очень скоро, неужели вы еще не поняли? События будут такие, что не только уехать - уйти пешком будет трудновато в эти дни.

- Вот об этом как раз я и хотел с тобой поговорить. Без Ирмы. Может быть, вам куда-то уехать хотя бы на время: в столицу, или, наоборот, куда-нибудь в глушь, у меня же есть дом в деревне.

- Спасибо, господин Банев, мы останемся здесь.

Бол-Кунац открыл вторую баночку пива и погрузился в синеватые клубы дыма.

- Послушай, Бол, - сказал Виктор, он снова перестал понимать, зачем пришел сюда, - но ты-то хоть можешь объяснить, почему мир так круто переменился?

- Наверно, потому, что мы проиграли. Тогда. Нам дали шанс. У нас была огромная сила в руках. А мы превратили ее в красоту. В божественную красоту. Вот только наши розы - лучшие в мире розы - вырастали всегда без шипов. Помните Экзюпери? Розы должны быть с шипами. Красоте необходима служба безопасности. Мы не подумали об этом. Мы решили, что в мире есть только пары противоположностей: красота и уродство, добро и зло, ум и глупость, а все остальное умещается в непрерывный спектр между каждыми двумя полюсами. Нет, мы не упрощали мир, мы просто исказили его так, как нам было удобно, так, как нам подсказали, и искаженный мир понравился нам, страшно понравился. Но за его пределами жил мир реальный, в котором признавали десять разных видов красоты и столько же - уродства, сотню принципиально разных взглядов на ум и столько же - на глупость, и десять тысяч непохожих представлений о добре и зле. Наш мир существовал, выдерживая давление реальности, пока не кончилась энергия, подпитывавшая его, а потом аккумулятор сел, а генератор, собственный генератор энергии, так и не заработал. И наш мир развалился. Рассыпался. Нам пришлось вернуться в старый. Собственно, нам даже не надо было никуда идти. Мы просто оказались опять в знакомом старом мире.

Бол-Кунац помолчал, выбил трубку в большую пепельницу и принялся набивать ее по новой. Тихо вошла в комнату Ирма и встала у окна. Бол-Кунац продолжил: