Вторая попытка

Телефон на кухне разразился популярной мелодией, парень чуть поморщился во сне. Я тихонько попятилась назад. И уже потом, рассеянно отвечая на звонок мамы, которой не терпелось поделиться впечатлениями об отдыхе в санатории, я поняла, что вот уже третий час не ем себя поедом, а мысли о спасенном напрочь вытеснили все остальные.

Вторая глава

Я проснулась с мыслью, что совершила непоправимую глупость. Полежала минутку, прислушиваясь к своим ощущениям и разглядывая серый в утренних сумерках потолок. Села в постели, осматривая её на предмет нежданых гостей. Каюсь, был в моей жизни эпизод, когда алкоголь и разнузданное веселье напополам с отчаянием привели в мою постель незнакомца. Случай оставил гадость в душе и некоторую сумму у венерологов — я боялась последствий, но, к счастью, обошлось. Обошлось и сейчас, если не брать в счет мою персону, то постель была девственно пуста. И лишь мгновением позже я вспомнила: гость-то на полу. Осторожно спустила ноги, нашарила тапочки. Глаза уже привыкли к полумраку, и теперь я его видела. Он спал в той же самой позе, словно и не шевельнулся ни разу за ночь. Я прижала руку к его лбу — горячий.

В прихожей я споткнулась о забытую ёлку, чертыхнулась и наконец поставила её в угол. Красивой ли стороной, не сумела разглядеть. В ванной все так же лежала скромная стопочка его вещей. Отчего-то я не чувствовала брезгливости к этому непонятно откуда взявшемуся парню. Коснулась его футболки, расправила её. Она была простой, серого цвета. Я не смогла обнаружить на ней лейбла, все язычки были аккуратно спороты. Но тем не менее, готова поклясться, что вещь была дорогой. Она была чистой и едва заметно пахла хорошей туалетной водой. Я пожала плечами — мой найденыш не так прост — отправила его вещи в стирку, а куртку на вешалку в прихожей. Налила стакан воды и подошла к холодному окну. Двор был пуст. И мне самой, наконец, не нужно было никуда бежать, ничего делать. Блаженная истома, запоздалое ощущение счастья от осознания собственной свободы на ближайшие дни затопили меня с головой. Но он, гость на моём полу, не вписывался, он мешал. Одним своим присутствием, движениями, которые пришлось бы совершить, чтобы от него избавиться. Не раз и не два мне жалеть о своих импульсивных поступках и расхлебывать их последствия. Сейчас я ничего поделать не могла — будить и выгонять парня с температурой в утренний мороз бесчеловечно. Я вернулась в постель и на удивление быстро уснула, хотя думала, что буду ворочаться и нетерпеливо ждать дня, как избавления.

В следующий раз меня разбудило солнце. Оно заливало комнату ярким светом, слепило глаза. Выдавало моё равнодушие к себе и своему жилью в последние дни, в его лучах была видна пыль на тумбочке и столике, она же золотисто кружилась в воздухе, садясь на разбросанные там и сям вещи. Я встала и пошла в ванную, собирая их по дороге и стараясь не смотреть на того, кто спал на полу. В хлопотах уборки пролетело ещё два часа, а он все не просыпался. Наконец, я вернулась в комнату и села на свою постель, то есть на старый и местами уже продавленный любимый диван. Луч солнца падал прямо на его лицо. И не смотря на беспощадное освещение, я не могла найти в нем ни единого изъяна. Он был совершенен. Прекрасен холодной, неземной, равнодушной красотой. Мне казалось, он похож на ангела. Бездомного, замёрзшего, потерявшего память ангела. Внезапно он открыл глаза, и я снова в них провалилась.

— Эээ, с наступающим, — промямлила я. Мне было неловко, что я разглядывала его спящего, точнее, что меня поймали за этим занятием.

— Чем? — переспросил он.

— Новым годом.

Я отвела взгляд. Он меня смущал. Он мешал мне, но тем не менее, мне хотелось им любоваться. А эти его глаза…словно он всю мою подноготную видел, все мои грешки, низменные желания и зависть, так часто испытываемую.

— Ты в моей квартире. Я забрала тебя вчера. Потому что холодно, а ты так на Черныша похож. Точнее, конечно, не похож нисколько, просто…

— Я помню.

Он встал. Высокий, худой. Возможно слишком худой для того, чтобы быть привлекательным по нынешним канонам, но чертовски завораживающий. Из ванной раздался шум текущей воды, я поставила чайник. Я чувствовала себя стесненно, словно не он, а я у него в гостях. Нарезала бутерброды, подумала и пожарила яичницу.

— Тебе чай или кофе?

— Кофе. Чёрный, две ложки сахара.

Я засмеялась. Он недоуменно на меня посмотрел.

— Разве это не забавно? Ты помнишь, что любишь сладкий кофе, но не помнишь своего имени.

— По-моему, нет.

Я покраснела. Он сел напротив меня, с удовольствием отхлебнул кофе. Пальцы его чуть дрожали, его ещё мучила температура, и я запоздало подумала о том, что стоило бы предложить ему жаропонижающее.

— А как мне тогда к тебе обращаться?

— Как хочешь. Можешь называть Чернышом.

Я снова засмеялась. Он посмотрел на меня, и лёгкая, едва заметная улыбка тронула его совершенные губы. Посмотрел на гору еды в тарелках, несколькими движениями располовинил порции и придвинул мне одну тарелку.

— Ешь.