Вторая попытка (СИ)

Адмирал трясущимися пальцами вытащил папиросу из коробки, несколько спичек сломал, пока закурил. Сделал несколько судорожных затяжек — табачный дым притупил боль, чуть успокоил Рожественского. И он снова принялся размышлять вслух, ведя бесконечный диалог с самим собой, прекрасно зная, что через толстую дубовую дверь кабинета ни жена, ни дочь его толком не расслышат, только бормотание. И это их успокоит, отойдут — а то переживают, а так убедятся, что жив и думает.

— Будь они, то совсем иная диспозиция! «Ослябю» поставил перед концевым «Орлом», имея в правой колонне, да еще уступом пять новых броненосцев, можно связать главные силы Того. В отряде Чухнина имелось тоже пять полноценных броненосцев — «святители», «Наварин», «император», «Ростислав» и замыкающим «Сисой». Все правильно — головным и концевым броненосцы с новыми двенадцатидюймовыми орудиями, в середине с устаревшими пушками, или десятидюймовыми, но новыми. При нужде можно было и поменяться местами в ордере — я сражаюсь с Камимурой, а Григорий Павлович супротив самого Того. Боже мой, ведь десять броненосцев, десять!

Зиновий Петрович яростно затушил окурок в пепельнице, достал из коробки новую папиросу и закурил ее, уставившись взглядом в стену, на которой мысленно видел развернувшуюся картину предполагаемого сражения, а не того, которое ему пришлось пережить.

— Оставался еще резерв для охраны транспортов из трех «адмиралов» и троицы броненосных фрегатов — вполне достаточно, чтобы уберечь суда от эскадры Катаоки. Ставить их в боевую линию бесполезно, пользы от них никакой, даже от «Нахимова», зато беспокоиться не пришлось бы. Разве выстоят «Чин-Йен» и три сопровождавшие «симы» против десяти и восьмидюймовых пушек?! Уриу мало чем поможет — броненосцы есть броненосцы, пусть и береговой обороны. Отряд Девы бесполезен — новыми крейсерами Энквиста связан. К «Олегу» и «Авроре» можно было «Светлану» присоединить. На крейсере полудюжина шестидюймовых пушек — столько же на «нийтаках». А для разведки «камушки» задействовать, не держать их посыльными судами пи отрядах. Бог ты мой, на пустом месте ошибок понаделал…

Зиновий Петрович замолчал, переживая собственные ошибки и оплошности, которые на людях не признавал — характер был еще тот. Адмирал надолго задумался, снова погладил ладонью грудь — сердце лихорадочно постукивало от накатившихся переживаний. Тряхнул головой, с горечью воскликнул, словно «расписавшись» в собственном бессилии:

— К черту Энквиста, он с Небогатовым два сапога пара. Погибшего Шеина со «Светланы» над крейсерами надо было ставить, пусть и каперанг чином, да характер сволочной. Но справился бы, показал себя в бою, и не бежал из пролива, бросив броненосцы. Да и «рюриковичи» нужно было из Владивостока к Камрани заблаговременно вызвать, жаль, что «Богатырю» днище распороли. Но и без него «Россия» с «Громобоем» мою эскадру бы изрядно усилили, надо было только точку рандеву назначить. Нужно…

Зиновий Петрович чуть не всхлипнул, вот уже несколько лет тягостно переживая свою ошибку, что не настоял тогда, не потребовал. Ведь он отправил телеграмму, настоятельно ходатайствую на посылке еще одного подкрепления, но тут приход отряда Небогатова, да постоянные проволочки, а потом получил уже третий, категорический приказ от императора.

— Овладеть морем! Как же, отсюда виднее, как это сделать…

В последних словах прорвалась явственная горечь — даже сейчас, после революции, когда престиж монархии у подданных значительно упал, адмирал продолжал относиться к императорской власти очень почтительно, с той же верностью, проверенной долгими годами службы. Но сейчас накопившиеся обиды и на самодержца перехлестнули, «чаша» переполнилась. Именно царь гнал его в самоубийственное сражение, которого он сам категорически не желал, прекрасно понимая, чем может закончиться для его 2-й Тихоокеанской эскадры схватка в Цусимском проливе.

— Нет, все равно бы нас побили, будь даже Чухнин с двумя черноморскими броненосцами и Иессен с парочкой своих владивостокских крейсеров. Пусть не разгром, половину кораблей все же привел бы, но не больше. Стреляли из рук вон плохо, в команды набрали много всякого отребья, штрафованных уйма. «Иртыш» уголь и сапоги привез вместо боеприпасов…