Вторая Пуническая война

Неизвестно, по какой причине, но консул Тиберий Семпроний почему-то решил скрыть от народа и сената размеры катастрофы. Согласно Полибию, консул отправил в сенат письмо, где утверждал, что «хотя сражение было, но победе помешала бурная погода» (III, 75). Трудно сказать, почему он так поступил, можно предположить, что Лонг сам не ожидал такого катастрофического исхода битвы и в данной ситуации просто не знал, что делать. Консул впал в панику, испугался ответственности и отправил в Рим такое нелепое письмо. Мало того, прибывший в Рим гонец также ничего не рассказал о поражении, а заявил, что была одержана победа, хотя и сомнительная (Plut. Fab. Max. 3). Нет никакого сомнения, что этот человек выполнял четкие инструкции консула, а не занимался самодеятельностью.

В Риме послание Тиберия Семпрония вкупе с рассказами гонца приняли на веру, и несколько дней в городе царила нормальная деловая обстановка. Но затем стало известно, что легионы отступили с поля боя и укрылись за стенами городов, что армия Ганнибала заняла римский лагерь, а галлы перешли на сторону карфагенян. Вот тогда квириты и осознали размер поражения. По Риму распространилась паника: «Вот-вот, – думали римляне, – появятся знамена врага, приближающегося к городу Риму, и нет надежды, нет помощи, нет возможности спасти от его натиска ворота и стены столицы. Когда один консул был побежден на Тицине, мы могли отозвать другого из Сицилии. Теперь оба консула, оба консульских войска разбиты; откуда взять других предводителей, другие легионы?» (Liv. XXI, 57). Тем не менее сенат на корню пресёк панические настроения в городе и активизировал свою деятельность для организации отпора врагу. Были усилены гарнизоны Тарента и ряда городов Южной Италии, отправлены дополнительные войска на Сицилию и Сардинию. Затем сенат обратился за помощью к царю Сиракуз Гиерону, и правитель откликнулся на их призыв, выделив в распоряжение союзников 500 критских лучников и 1000 пельтастов. Также римляне снарядили 60 квинквирем. Сенаторы вполне резонно опасалась активизации действий карфагенского флота вдоль южного побережья Италии и у Сицилии, не исключали и возможной высадки вражеского десанта.

Неожиданно в Риме объявился Тиберий Семпроний Лонг. Этот поступок консула на фоне последних событий выглядел очередной авантюрой, поскольку Тиберию Семпронию пришлось пробираться по территориям, где свирепствовала нумидийская конница. Африканские всадники грабили беззащитные области Северной Италии, и у консула было гораздо больше шансов попасть к ним в плен, чем благополучно достигнуть Рима. Но в этот раз Лонгу повезло, и он предстал перед сенатом. Нам неизвестно, что выслушал в свой адрес горе-полководец от «отцов отечества», но надо думать, ничего хорошего. Приближалось время консульских выборов, и в скором времени Тиберий Сепроний должен был сдать командование своему преемнику. Вопрос заключался в том, кого выберут граждане на должность консулов в столь опасный для государства момент. Выбрали Гая Фламиния и Гнея Сервилия Гемина.

Примечательно, что Тит Ливий не сообщает никаких подробностей этих выборов, хотя, вне всякого сомнения, ему было что рассказать читателям. Гемин принадлежал к патрицианскому роду, его родословная была весьма впечатляющей, и в том, что кандидатура Гнея Сервилия была выдвинута сенаторами на соискание консульской должности, нет ничего удивительного. При этом в источниках совершенно отсутствует информации о том, что Гемин до избрания консулом как-то прославился на военном или политическом поприще. С Фламинием всё иначе. Победитель галлов, храбрый воин и талантливый военачальник, этот любимец народа мог получить консульскую должность вопреки воле «отцов отечества», поскольку казался простым гражданам тем человеком, который может отразить нашествие Ганнибала. В итоге на консульских должностях оказались люди из разных политических лагерей, что во время войны могло иметь крайне негативные последствия. Вопрос о том, как при таком раскладе командующие армиями будут взаимодействовать друг с другом, повисал в воздухе. Но приготовления римлян к решающему столкновению с Ганнибалом продолжались, в Аримин и Этрурию свозились запасы продовольствия и снаряжения, а в самом Риме Фламиний и Гемин набирали новые легионы и ожидали подкреплений от союзников.