Вторая Пуническая война

Не все военачальники были согласны с командующим, они приводили в ответ на его слова свои обоснованные возражения: «Подождем сотоварища и, объединив войска, будем действовать согласно и по общему плану, а пока с помощью конницы и легковооруженных союзников будем препятствовать повсюду разбредшимся наглым грабителям». Но консул решительно пресёк подобные речи: «Да, конечно, мы посидим под стенами Арретия: ведь здесь наше отечество и родной дом. Выпустим из своих рук Ганнибала; и он вконец разорит Италию, все сожжет и уничтожит, подойдет к стенам Рима, а мы не раньше снимемся с места, чем сенаторы позовут Фламиния из-под Арретия, как некогда Камилла из-под Вей» (Liv. XXII, 3). Гай не зря вспомнил Марка Фурия Камилла. Когда в 396 г. до н. э. римские легионы под командованием Камилла захватили этрусский город Вейи, против полководца было выдвинуто ложное обвинение, и он удалился в добровольное изгнание. Но когда спустя несколько лет Рим был захвачен галлами, сенаторы уговорили Марка Фурия вернуться и возглавить римскую армию. В данный момент Фламиний проецировал ситуацию на себя, поскольку прекрасно понимал, что «отцы отечества» сделают всё, лишь бы победу над врагом одержал не он, а Гемин. Просто в сенате ещё не до конца осознали весь масштаб нависшей над республикой опасности. Консул объявил, что военный совет окончен, и приказал выводить легионы из лагеря. Облачившись в доспехи, Фламиний вышел из шатра и ловко вскочил на коня, подведенного телохранителями. Но конь, чего-то испугавшись, резко шарахнулся в сторону, и командующий свалился на землю около статуи Юпитера Статора (Становителя). При падении Гай сильно стукнулся головой о землю, но шлем смягчил удар, и вскоре Фламиний вновь сидел на коне.

В это самое время к нему прибежал посыльный и доложил, что знаменосец не может вытащить из земли штандарт. Нервы консула и так были на пределе, поэтому он не выдержал и обругал легионера: «Ты не от сената с письмом? Мне запрещают сражение? Ступай, скажи, пусть выкопают знамя, если выдернуть его не дает страх, сковавший им руки» (Liv. XXII, 3). Посыльный убежал, а Фламиний, подождав некоторое время, решил сам съездить на место происшествия. Когда консул подъехал к группе стоявших кругом легионеров, то увидел, как посредине толпы знаменосец вяло выкапывает штандарт из земли. Направив коня в гущу людей, Фламиний подъехал к штандарту, схватил его крепкой рукой за древко, вырвал из земли и протянул воину. После чего обратился к легионерам с пламенной речью, призывая храбро сражаться за свою землю с дерзким врагом. Гай умел красиво говорить и смог воспламенить сердца воинов. Легионеры передавали слова консула товарищам, и вскоре в армии забыли обо всех дурных предзнаменованиях. Легионы хотели только одного – встречи с карфагенянами на поле боя. Фламиний воспользовался настроением подчиненных и поспешил выступить против Ганнибала. Легионеры восторженно приветствовали своего командующего, разражаясь радостными криками, когда он проезжал вдоль марширующей колонны. Уверенность римлян в победе передалась не только сопровождающим армию торговцам, но и многим местным жителям. В расчете на богатую добычу и пленников они прихватили цепи, кандалы, веревки, погрузили всё это на повозки и отправились следом за уходящими на юг легионами.

Пунийские разведчики, наблюдавшие за римским лагерем, доложили Ганнибалу о том, что армия Фламиния выступила в поход, и полководец понял, что противник проглотил приманку. Карфагенский командующий спешно отозвал пешие войска, грабившие близлежащие деревни, и стал быстро отступать в сторону Тразименского озера. Зато отряды конных нумидийцев, испанцев и галлов продолжали свирепствовать в окрестностях Кортоны, дымы пожарищ указывали Фламинию путь, по которому шла армия Ганнибала. Сын Гамилькара словно дразнил своего врага, предлагая ему продолжить преследование.