Вторая Пуническая война

Муттин превзошел сам себя. Нумидийская конница под его командованием в буквальном смысле слова творила чудеса, лихие наездники безнаказанно разъезжали по всей Сицилии и нападали на союзников Рима. Римские командиры были бессильны остановить неуловимого карфагенского военачальника и только скрипели зубами от бессильной ярости. Власти на местах охватила паника, и никто не знал, что делать дальше, поскольку Муттин очень искусно обходил все расставленные ловушки. После каждого похода начальник конницы уводил своих людей в Акрагант, где они отдыхали и набирались сил, а через некоторое время вновь вел нумидийцев в рейд по землям римских союзников. Кавалеристы уважали своего бесстрашного командира, пользовавшегося среди подчиненных огромным влиянием. Все надежды карфагенский гарнизон Акраганта связывал с Муттином, и пока нумидийская конница под его командованием господствовала на полях Сицилии, римляне не могли приступить к осаде города.

В очередной раз всё погубил Ганнон. Бездарный военачальник и завистливый человек, он совсем потерял покой из-за успехов Муттина. Ганнона грызла зависть, он забросил обязанности командующего и целыми днями думал о том, как бы ему навредить своему удачливому сопернику. Даже победы Муттина над римлянами не радовали Ганнона, и он открыто желал ему поражения. Так ничего не придумав, карфагенский военачальник не выдержал и свой властью отстранил Муттина от командования кавалерий. А вместо него на эту должность назначил своего сына.

На этом всё и закончилось. Муттин был оскорблен до глубины души, так же как и его воины. Взвесив все «за» и «против», бывший командир конницы отправил к консулу доверенных лиц и предложил сдать Акрагант. С таким командующим, как Ганнон, Муттин не видел никаких перспектив продолжать войну. Он понял, к чему идет дело, и решил позаботиться о себе и своих людях, которым сообщил о намерении перейти на сторону римлян. Нумидийцы искренне ненавидели Ганнона и безоговорочно поддержали своего любимца. Судьба города была решена. Левин повел армию на Акрагант, и когда легионы подошли к городу, нумидийцы перебили стражу и распахнули ворота. Легионеры потоком хлынули в город, от топота тысяч ног загудела земля.

Услышав шум, Ганнон подумал, что это взбунтовались нумидийцы, позвал Эпикида и в сопровождении телохранителей отправился успокоить мятежников. Но едва он вышел на агору, как увидел бегущих навстречу воинов. Приглядевшись, Ганнон узнал римлян. Этого оказалось достаточно, чтобы военачальник подобрал полы плаща и бросился наутек, за ним побежали Эпикид и личная охрана. Беглецы выскочили к воротам, от которых начиналась дорога к морю, и устремились к побережью. Их никто не преследовал. В конце концов, Ганнону и Эпикиду удалось на небольшом корабле беспрепятственно покинуть Сицилию и добраться до Карфагена. Что же касается воинов гарнизона, то, оставшись без командующих, они не смогли организовать оборону и разбежались по Акраганту. Но Марк Валерий быстро оценил ситуацию и отправил легионеров занять все городские ворота. Там всех карфагенян и перебили.

Заняв Акрагант, консул стал вершить суд и расправу. В отличие от Сиракуз, отданных Марцеллом на разграбление армии, Левин действовал иначе. Свой гнев он обрушил на представителей городской верхушки, казнив одних и продав в рабство других. Всю добычу консул также продал, а деньги отправил в Рим, и это опять-таки отличает его подход к делу от того, что творил Марк Клавдий, заполонивший Вечный город трофейным добром.